Ее слова подействовали, и, попрощавшись, я пошла на работу. Странное состояние посетило меня. Я чувствовала себя спокойно, уверенно, как улитка внутри своей раковины, вокруг которой вдруг образовалась пустота и тишина. Это состояние привело в восторг мое многогранное, многонациональное существо.
Я уже стояла у шкафа, снимая пальто, когда вошла заместитель редактора и сказала, что мои опоздания - это нечто, нечто вопиющее, безобразное, как так вообще, можно?!
Я вдруг осознала, какая она старая, невыспанная, одинокая. У нее нелады с сыном, он пьет, не работает, внучка болеет, с невесткой постоянные конфликты
- Вы все поняли? - Угрожающе-жесткие нотки в ее голосе требовали моей адекватности моменту.
- Да! Так точно, майн штурмбанфюрер! - Вытянулась я по струнке. - Будет исполнено! Никогда не повториться! - Я стояла по команде смирно, вытянувшись перед ней.
Обычно, я так ерничала про себя в моменты таких наших с ней разговоров, но сегодня Анна, воспользовавшись тишиной, встала в полный рост.
Глаза замредактора потемнели, рот пришел в состояние полной боевой готовности извергать оскорбления среднего и тяжелого веса. Но я повернулась, четко, кругом и пошла к своему столу, чеканя шаг. Мария была в шоке, Анька ржала, пара-тройка коллег за другими столами в кабинете давились кто чем, залегая за машинками, как в окопах.
Я села за свой стол и огляделась. Из своей тишины я вдруг увидела Мир, который меня окружал каждый день. Мне показалось, он стал иным. Вернее, я вдруг увидела его другим. Я увидела цвет Таниной шали, увидела ее саму: наспех подштукатуренное лицо, усталый вид, мятую, несвежую блузку, вдруг заметила, что у нее дальнозоркость, и чтобы читать, она отстраняется от экрана. Поняла, что она стесняется носить очки на работе. Увидела Любу, ее потуги упаковать распирающее от очередной диеты молодое, дебелое тело в джинсы и короткую кофточку, ее художественно-стилистические подвиги в создании боевой раскраски в стиле «а ля Сибирячка». Я увидела вечно-скромную Тоню, и вдруг сообразила, что у нее два рабочих костюма одинаковых, но разного цвета. И что она их готовит с вечера, вместе с рубашками и брюками мужа и школьным бельем детей. Я даже увидела, как она аккуратно их складывает в стопочку.
Из моего наблюдательного пункта, из тишины моей раковины меня вытащил «за ушко» звонок. Звонил ответственный секретарь и бесцеремонно, не задумываясь о последствиях, стал спрашивать когда я сдам материал в номер, который я должна была сдать еще два дня назад, который он должен поставить в номер, который должен.
Вдруг, что-то толкнуло меня в тишине и я увидела, как он каждый день обзванивает полредакции нас, таких гениальных, интеллектуальных, талантливых и непонятых, творчески нераскрытых и просто невздолбенных акул пера, которые не выполняют своих служебных обязанностей, прикрываясь порывностью духовно-творческих изысканий.
Я осознала, к своему стыду, что за последний год сдала вовремя всего несколько материалов, и каждый раз на вежливое и терпеливое напоминание ответственного секретаря: «Вы не забыли?». Топорщилась как кочет на току, корчила из себя интеллектуальную особу, пытаясь прикрыть свое разгильдяйство, неспособность и нежелание организовать свое рабочее время.