Довольно часто я встречаю на улице одну неопрятно одетую женщину. Часто с запахом алкоголя. Но не пьяную, нет, просто с запахом. Она много курит и очень тяжело работает. Служба оранжевых жилетов. Уборка дорог. Всегда в стороне от коллег, она молчит и временами плачет. Абсолютно беззвучно, просто слёзки по щекам катятся. Так умеет плакать только одна категория людей. Да, она детдомовка.
У нас на районе много бывших детдомовцев. Для них построен целый дом. Время от времени они куда-то переезжают, а она живет с самого заселения. Высокая, худая и вся какая-то серая. Я бы наверно не обратила на неё внимания, но жизнь нас несколько раз столкнула.
Первый раз мы вместе лежали на сохранении. В разных палатах. Но на процедурах всегда оказывались вместе. Я вопила от каждого укола, она стойко переносила куда более серьёзные экзекуции. Второй в роддоме. Её привезли на «скорой» с кровотечением и сильными схватками. Я пришла сама в сопровождении медсестры из патологии. С отошедшими водами, и без намёка хоть на какую-то боль. Ночь. Две операционные. Две роженицы с показанием на кесарево. И один врач. Кто-то из нас должен был уступить. Я не согласилась. Она отошла в сторону. Молча. Я в то время думала, что она немая.
Слава богам, у нас обеих всё прошло благополучно. Время от времени я видела её с коляской в компании таких же детдомовских мамочек или мужа. Мы кивали друг дружке при встрече и с любопытством заглядывали в коляски. Дочка у неё получилась очень красивая, но слабая и уж очень болезненная.
Особенно это стало заметно, когда детки пошли и оказались на одной площадке. Пятнадцать маленьких человечков причём, наши самые младшие. И снова мы практически не общались. У меня была своя компания, у неё своя. В её компании курили, но строго следили, чтобы дым не шёл на деток. Могли выпить пиво, но не в открытую, всегда прятали бутылку в сумку и тянули через соломинку. И о детях они заботились.
Но все детки болеют. Нашим с ней было почти по три года, когда среди ночи я вдруг услышала, что мой сын дышит как-то не так. Не с трудом, просто по-другому. Утром схватила его в охапку и поволокла в поликлинику. Без температуры и без каких-то жалоб. Просто чтобы врач осмотрел и вынес свой вердикт. Любой. Болен значит, болен, здоров, значит здоров. Больничный мне был не нужен. Там же была и она с дочкой. С той же проблемой. И с запахом пива.
Мы сидели рядом, разговаривали про детей. Врач, не наша участковая, а какая-то бабка с чужого участка, несколько раз выходила из кабинета и злобно на нас таращилась. Вызвала без очереди. Сначала её с дочкой, потом меня с сыном. Не знаю, о чём разговаривали они, но на меня с порога обрушился поток брани. Типа я пью, курю, работать не желаю и за спину дитя прячусь. А потому не видать мне больничного как своих ушей. А сейчас пошла вон, ребёнок здоров, а ко мне придёт опека, если ещё раз я в поликлинике появлюсь.
И знаете, я ушла. Молча. В состоянии шока. Ибо ТАК со мной ещё никогда не разговаривали. Следом выскочила медсестра. Извинилась и велела обратиться к ЛОРу. Я проигнорировала совет. А ночью мой сын начал задыхаться. Вызвали «скорую».
Водитель гнал, как мог, но на последнем повороте к больнице нас всё же обогнала другая машина. Фельдшер выругался. Подхватил ребёнка, мне велел разуться, чтобы не цокала каблуками, и по какой-то обходной лестнице провел нас в отделение. Ребёнку дали чем-то подышать и только после того, как его состояние стабилизировалось, отправили в приёмный покой.
А там наша очередная встреча. Самая мимолётная. Я только и успела увидеть открытый в беззвучном крике рот и мокрое от слёз лицо. Меня с ребёнком вытолкали в коридор. Отправили в палату. Там и осмотрели. И по итогу вылечили. А её дочка умерла. Прямо в приёмном покое. Я на похоронах не была. Но знакомые рассказывали, её похоронили как принцессу. Родители до кладбища несли гробик на руках. Благо недалеко.
Я думала она засудит всех подряд. Или поубивает. Жизнь то кончилась. Нет. Продолжила жить как раньше, только постепенно скатывается. Кондуктор. Мойщица посуды. Уборщица. Дорожный рабочий. Жалко её безмерно.
И вот на днях вижу, продавец гонит её из цветочного магазина. Жутко пафосного. Она там иногда розы для дочки покупала. По две штучки, ибо дорого с её то зарплатой. И так меня это расстроило. Иду, нос задрала, чтобы слёзы ненароком не потекли. Навстречу кума. Видит, что я расстроена, давай лезть с вопросами, пока всё не выпытала. Она у меня баба ох и вздорная. Но справедливая. А за обиженных всегда горой. Поскакала она в этот магазин с претензией. И я за ней.
А продавщица там и сама чуть не плачет. Ибо им привезли медведя. Огромного. В человеческий рост в сидящем виде. Сорок тысяч ценой. А она, женщина эта в жилете дорожного рабочего, медведя вознамерилась купить. И Анечке, так дочку её звали, на могилку отнести. Денег у неё таких, понятное дело нет. Решила взять кредит. На игрушку, которую через час гарантировано своруют. Вот продавщица и отказала. И выгнала. И даже замахнулась пару раз, чтобы точно ушла. И мы ушли. Я нареветься от души. А кума за деньгами.
Купила она медведя. Всю заначку, что на отпуск откладывала, истратила. И анютиной маме отдала. Не просто так, понятное дело, зачем человека подачкой обижать? Организовали они с продавщицей что-то типа лотереи и на каждом билетике слово «Медведь» написали. Так выигрыш и вручили.
Спрашиваю, зачем? Украдут ведь. Кума отмахивается. Мои деньги. Куда хочу, туда и трачу. А что в отпуск не поеду, так мне и дома хорошо. Зато женщину порадовала. У неё может, единственный раз в жизни радость нечаянная случилась. А что медведя украдут, так Бог всё видит и девочку на небесах в накладе не оставит.
Подписывайтесь на канал, ставьте пальчик вверх. И не скупитесь на комментарии, с вас не убудет, а меня вдохновит.