А вы боялись в детстве малярийных комаров? Жевали гудрон? Взрывали карбид? Болели асфальтовой болезнью? Прыгали с крыш сараев? Грызли уголки пионерского галстука? Катались с горки верхом на портфелях?
Да, и вы тоже?
Правда ведь, у нас было счастливое детство.
А ещё нам запрещали гулять на стройках. И мы гуляли.
Запрещали ходить в школу через гаражи. И мы ходили. Потому что так было короче.
А ещё потому, что Петрова сказала, что видела там голого мужика.
Петрова , вообще, много чего говорила. В первом классе мы нашли в поле протез. А Петрова шёпотом по секрету всем рассказала, что один мужик тётку убил и на куски разрезал. А это её нога.
А в четвёртом классе, когда умер Брежнев, Петрова сказала: Теперь начнется ядерная война! И нам было страшно.
А на первом этаже в третьем подъезде жила тётка Гатилова. Она поливала нас водой из шланга и орала, чтобы мы не ломали деревья. А мы отбегали на приличное расстояние и кричали: Гатилиха! Крокодилиха!
А ещё у Гатиловой была сиамская кошка. Мы все знали, что сиамские кошки – очень злые и могут даже убить! Когда я поднималась к Светке на пятый этаж, то зажмуривала глаза и перепрыгивала через три ступеньки. А кошка смотрела на меня и думала… Да чёрт его знает, о чём думала эта старая сиамская кошка.
А Светка, уходя из дома, оставляла брату записку: «Коля, я ушла. Ключи под ковриком у двери». Я Светке завидовала, у меня дома всегда была бабушка.
Зато у нас со Светкой всё равно было много общего. У нас были младшие братья. У Светки псих, а у меня дурак.
Однажды ко мне пришли девчонки, и мы вытурили моего братца в соседнюю комнату. А чтобы не подслушивал! Брат достал с полки томик стихов Некрасова и стал громко завывать под дверью: Зине! Двести уж дней, двести ночей муки мои продолжаются!
А потом мы его этой книжкой по башке отлупили.
Разве не это называется счастьем?