Сигнал будильника режет уши. Некогда любимая мелодия превратилась в раздражающий набор звуков. Это утро могло бы стать таким же непримечательным, как и все остальные до него, если бы не одно “но”. Вчера я умер.
А ведь начиналось все как нельзя лучше. Просыпаться в пятницу, почему-то, всегда было немного легче, чем в любой другой будний день. Работа учителем труда у старшеклассников была уже не такой утомительной, какой была в момент моего прихода в школу. Наверно, потому что я был старше своих учеников максимум на пару лет. Из-за этого найти с ними общий язык было достаточно легко. С детьми более младшего возраста так бы не получилось, многие из них ведут себя слишком вызывающе. Этому я не могу найти объяснение. А то, чему я не могу найти объяснение меня раздражает. Логично? Возможно. Но речь совсем не об этом.
После урока мне оставалось только распилить доски для работы на следующей неделе. Спустившись в подвал, в подсобку, которая являлась неофициальным кабинетом трудовиков этой школы, я никого не обнаружил. Ну, наверное, потому что я единственный из учителей, кому ставят труд восьмым уроком. Ладно. Теперь я один на один с циркулярной пилой, которая, скорее всего, старше моего деда. Но кроме нее, пользу школе больше никто не приносит, поэтому не жалуюсь. Пилив последнюю доску, я заметил листок, которого раньше не было, висящий на стене. “Техника безопасности”. Класс. Видимо, это единственное изменение, которое произошло после того, как к нам в последний раз нагрянула проверка. “7) Работник должен быть внимательным, не отвлекаться на посторонние дела и разговоры”. Я не последовал этому правилу. Звук рвущейся ткани. Рукав халата зацепился за пилу. До моей руки пара сантиметров. Сантиметр. Резкая боль. Обморок. Единственного вскрика, перед тем, как я отключился, видимо, никто не услышал.
С этого начинается моя история.
Будильник. Утро. Снова. Суббота, а, следовательно, дальше два дня свободы. Единственный минус, это отсутствие правой руки, практически до локтя. Я не помню никакой больницы. Не помню ничего в промежутке между концом школьного дня и сегодняшним утром. Дальше все становилось еще интереснее. Договорился с девушкой о встрече, чтобы обсудить исчезновение одного важного предмета. Она лишь удивилась, что я не на работе. Странно. Календари на телефоне и компьютере показывали, что сегодня пятница. Еще страннее. Пытаясь доказать Лере, что сегодня суббота, получил больше вопросов, чем ответов. Она ничуть не удивилась отсутствию части руки, как будто так всегда и было. Чтобы понять хоть что-то, пришлось идти в школу, где, как ни странно, тоже никто не удивился. Значит все же пятница. Мне нужен перерыв.
Ноги упирались в землю. Кажется, детские качели не лучшее место, чтобы двадцатилетний двухметровый гигант сидел в них. Осознать ничего не получалось. А ведь месяц назад, я планировал забить рукав на правой руке. Ну хотя бы деньги сэкономлю. На площадке появился ребенок, со своей мамашей, которая сразу же начинает шептать своему сыночку, чтобы он не смотрел на меня. Как будто, отсутствие части тела — это заразно. Уже начинаю думать, что моя неприязнь к детям складывается совсем не из-за них самих.
Я никогда не знал своих биологических родственников. Меня бросили, когда я был младенцем. Жить двенадцать мучительных лет в детдоме было невозможно. Саша. Мой единственный друг. Лучший друг. Полноватый низенький мальчик с темными волосами. Наверное, он появился в этом месте тогда же когда и я, потому что говорил, что тоже не помнит родителей. Он был вспыльчив, и я был тем, на кого он никогда не срывался. С ним я познакомился, когда он защитил меня от группы детей, пытавшихся отобрать у меня две конфеты, мой подарок на десятый день рождения, от воспитательницы. Наша дружба началась с отданной, в знак благодарности, конфеты. Он защищал меня, а я помогал ему с заданиями. Оказалось, что в свои “девять с половиной” он не умел читать. С чем я ему с удовольствием помог. Следующие два года пролетели практически незаметно. А потом меня усыновили.
Почему-то я не слишком радовался уйти из ненавистного места. Наверное, потому что был разделен с единственным другом. Он очень радовался за меня, но в его лице была видна грусть. Конечно. Теперь он один. Первое время я навещал его, рассказывал, что же “по ту сторону стены”, приносил ему разные вещи, даже купил подарок на его день рождения. Так прошел еще год. Позже нам пришлось переехать в другой конец города, из которого уже не мог ездить к нему, так как совсем не знал города. В школе друзей у меня не появилось. Я избегал всякого общения с ровесниками. Общался только с родителями. За время, проведенное вместе, мы стали настоящей семьей. Все было идеально. Пока в семье не появился еще один ребенок. Все внимание сразу было переключено на него. Это было ужасно. Из-за этого я чувствовал себя немногим лучше, чем в детдоме. Разве что, тут хорошо кормили, и иногда выводили в кино. Все это время я только учился, пытаясь не обращать внимания на нового члена семьи.
Что ж. С неприязнью к детям разобрались.
В шестнадцать я познакомился с Лерой. Точнее она со мной. Она первая подошла ко мне, и заговорила. Она пришла только в десятом классе, и сразу же села ко мне за парту. Может, потому что не было свободных мест. Но я предпочитаю думать, что я симпатичный, и она села из-за этого. В любом случае, все началось с простого вопроса “как дела?”, и продолжается до сих пор.
Весь оставшийся день я думал о том, что со мной произошло. Все что я понял, это то, что звание мастера на все руки оправдываю теперь лишь наполовину.
Вот мы и вернулись к началу.
Я амбидекстр, так что потеря одной руки не сильно лишила меня эффективности. Ко врачу я не пошел, ибо не хотел попасть в дурку. Мне надо было с кем-то обсудить это. Лера не была подходящим вариантом, потому что, если бы она и поверила в мою историю, то только жалела бы меня. Мне это не нужно. Мне просто нужно поговорить. Мне нужно найти Сашу.
Как его найти я не имел не малейшего понятия. Но это могла воспитательница. Та самая, что подарила мне конфеты.
Я был приятно удивлен, приехав в то самое место. Эта добрейшая женщина до сих пор работала тут. Луч света в темном царстве. Отлично. Теперь я говорю цитатами. Как бы то ни было, оказывается, что с момента, когда Саше исполнилось восемнадцать, он часто приходил сюда. А также жил чуть ли не в одном доме с нашей воспитательницей. Она обещала отвести меня к нему, после работы. Как ни странно, она тоже не обратила внимания на руку.
Мы шли по узкой улице, вдоль магазинов, когда увидели его. Он ничуть не изменился. Может стал чуть повыше, и отпустил бородку, но в целом это тот же парень, каким я его знал я знал почти семь лет назад.
Он узнал меня. Втроем мы сидели в парке, и говорили про все, что произошло за эти годы. Тогда же я познакомил свою девушку с ним. Оказалось, что они уже были знакомы. Он часто приходил в кафе, в котором Лера работала официанткой. В итоге мы всю ночь просидели у меня, смотря “темного рыцаря”. Это был первый фильм, который мы посмотрели в кино, когда воспитательница отвела нас туда на свои деньги.
Рука была не единственной недостающей частью меня.
Будильник не звонил. Значит утром мне никуда не надо. Наливая себе чай, ошпарил руку. Правую. Которой не было. Честно говоря, за день привыкнув к однорукости, был сильно удивлен. Придется продать пиратский крюк для руки. Не думаю, что стоит кому-то говорить об этом. Исходя из предыдущего опыта, вряд ли кто-то заметит.
Конец.
Единственный, кто заметил, был Саша.
Теперь точно конец.