Из разговоров с бабушкой воспоминания.
Мы были середняками. Отец был регентом в церкви (руководителем церковного хора). Много работали, хозяйство справное было, две коровы, огород большой, сад. Батраков не держали все сами делали.
Дед был, все его Микишок звали, до ста пяти лет дожил. За стол садились, никто ложку раньше него не брал. Ели все подряд, не перебирали, кто начинал куски получше брать – по лбу ложкой попадало.
Сало вдоволь на пасху ели, холодильников не было, свиней в зиму кололи. Сало солили и берегли мужикам на покос. Мясо за зиму съедали. А на пасху сала вдоволь всегда было.
На Со́роки птах пекли в печи всегда, по нескольку противней, детишкам лакомство было, осенью, когда капусту рубили кочерыжки сахарные перепадали, а самое большое объедение было горку хлеба чесноком натереть и сольцой посыпать.
Когда в колхозы стали сгонять мы вступать не хотели тянули до последнего, когда уже нас ехали раскулачивать, отца предупредили и он успел заявление в колхоз написать и все имущество отписал. Пришли в дом, а он им заявление подает, мол хочу в колхоз. Те даже слова сказать не успели. Опешили. Это наверно и спасло. Все выгребли и уехали, никого не тронули.
Потом, конечно, свиней держали, резать и опаливать возили ночью в лес на телегах, что бы никто не рассказал. Да на нашем краю все так делали, да и все друг про друга знали, но молчали.
В каком году не помню, ввели налог на деревья, у нас сад был хороший, добрый, пришлось все деревья спилить.
Работали за трудодни. Вот захочет бригадир тебе поставит день, а не захочет полдня. Отец в колхозе объездчиком работал. На лошади вокруг полей ездил смотрел что бы никто с полей колхозных ничего не воровал. После покосов, бывало, на полях колоски оставались, но подбирать нельзя было, посадить могли.
После войны сельсовет сгорел, все себе кто год приписал, кто полгода, чтобы на пенсию побыстрее выйти, у нас в селе ни у кого день рождения правильно в паспорте не написан.
Приехала к нам из обкома женщина рекорд ставить, а меня с ней в звено поставили. Вот мы день, не разгибаясь и работали. Она потом обратно в область уехала, а у меня все отваливается, спина болит сил нету, а работать надо, трудодень закрывать. Потом орден трудового красного знамени за установленный рекорд дали. Фотограф приехал, сфотографировал и уехал, а в газете статью написали, вроде как интервью у меня брали, я-то вообще ничего не говорила.
В школе сад видел яблоневый? Это я сажала, не одна конечно, но много деревьев посадила.
После войны вообще хорошо жить стало, грех жаловаться. Все есть. Хлеба вволю, мука есть, поросят, курей держим, огороды то какие. Ох, лишь бы война не было.
К сожалению, бабушки давно уже нет в живых и подробнее расспросить я ее уже не могу, это попытка сохранить то, что помню из ее рассказов.