В дверь стучали. Звонок не работал, вероятно, специально убрали, чтобы не было соблазна звонить.
– Кто бы это мог быть? Николай выключил свет и замер. – Главное сейчас не волноваться. Постучат, поймут, что дома никого нет и уйдут.
Но за дверью стояли, переминались с ноги на ногу и даже ругались. Он не мог открыть дверь.
Наверняка это милиция, проверка, будут вопросы. Регистрации нет, да и билет на второй день оказался в урне. Поэтому лучше тихо отсидеться, да и они не железные, у них рабочий день, точнее, ночь когда-нибудь заканчивается.
– Ну что, мама, я попал. Помню, когда твой очередной хахаль меня за самогоном потащил. Мы с ним в деревню за самогоном бегали. Ой, время позднее. Я его не знаю. И ничего, ты отпускала. Говорила, только быстрее. И мы доставали, огней нет, а мы через кладбище, страшно, но ничего, сторож ругается, а мы ползем. Вот жажда у него была. А я двенадцатилетний, на кой меня он с собой взял? Да и как ты меня могла отпустить, не понимаю. Я понимаю, ты меня могла бы отправить скорее не за самогоном, за молоком например. Молока хочется. Вообще всего натурального хочется.
Очередной стук. Николай пробрался к кровати и накрылся одеялом с головой.
– Кто это? – вопрошал сосед, живущий в комнате по соседству. Николай не ответил.
– Пусть думает, что я сплю, – решил он. Стук усиливался. Послышался храп, сосед уснул. Он слишком устал за день, чтобы обращать внимание на посторонние звуки. Это у Николая все чаще была бессонница, он не работал, все не могу устроиться, слал резюме, ходи по собеседованиям, но чаще натыкался на лохотроны, где нужно пахать с бесплатным испытательным сроком.
Дверь хотели разнести. Теперь стучали ногой, слышался крик, ворчание, сейчас вваляться крепкие ребята...
Бамс! Хрр... они могут ее сломать?
Вот у нас дома были крепкие двери. Как в бункере. Не прошибешь.
БАМММС!
– Все пришли за мной, – звучало в голове. Главное – не тушеваться.
Вспомнились отголоски его прегрешений. Пил в парке пиво, подошли в штатском, выписали штраф, не заплатил. Бросил девушку, да не одну. При этом говорил, что-то резкое. А они молча слушали и плакали. Конечно, можно предположить, что одна из этих бывших нашла его и ломится в дверь, чтобы отдать должное.
Вспомнились даже потраченные попусту деньги, которые были получены на покупку слив. Вместо них он купил боксерскую грушу. Тоже фрукт, немного другого предназначения, однако тогда он не чувствовал разницы. Говорил, что сливы съел – и забыл, а груша – она надолго.
Сосед зашуршал на надувном матрасе. При этом он что-то сказал, сперва очень громко, похожее на клич, постепенно затухая. Он был из деревни и рассказывал, как пас лошадей. Наверняка, вспомнилось.
Дверь уже безнадежно вскрикивала от стука. Человек за дверью продолжал стучать, правда, уже не так активно, но продолжал напоминать о себе.
– А если что-то произошло? Вдруг пожар, а я здесь и вроде дымом пахнет. А что если плохо ему? Ляжет человек, а мне утром свидетелем быть. Тогда еще больше вопросов возникнет.
Николай уже решительней подошел к двери.
– Кто? – спросил он, ожидая услышать "Проверка документов, откройте!", но тут услышал голос, такой знакомый, родной : Да я- я.
– Димон? – воскликнул он, открывая дверь. – Сосед? Ты разве не спишь?
– Ну, слава богу, – сказал тот, вваливаясь на порог. Это был третий квартиросъемщик Димон. – Я уж думал все, до утра, собрался на скамейку во дворик.
– Ты чего так стучишь? – спрашивал Николай, не совсем понимая, как такое могло произойти.
– Дверь захлопнулась, су…ровая. Вышел позвонить, ты же знаешь, как разговаривать, когда все в доме спят. Ну полный п…ц вышел и ветром…пдыщ. Все, лестница, фонарь, одиночество и главное тихо. И громко-то не покричишь. Звонить тоже не стал. Ты чего такой?
– Какой?
– Замороженный.
– Да так...
– Испугался?
– Есть немного.
– Я тоже. Но ничего, без страха в Москве делать нечего. Страх – именно он делает людей людьми.
– Не понимаю.
То ли он тоже о чем-то подумал, когда стоял в подъезде. Ну конечно, ему тоже было страшно. По-своему.
– Ну, вот представь, что ты ничего не боишься. Приехал, и все у тебя складывается хорошо. Ты получил хорошую должность, женщина с квартирой, и все складывается как нельзя лучше. И вдруг ни с того ни с сего ты срываешься и едешь на Дальний Восток. Что это? Почему вдруг?
– Не знаю. Ересь какая-то. Чтоб от этого уехать.
– Все правильно. Потому что страха не было это потерять. И когда всего этого добивался, не было чувства неуверенности, что может не получиться. Знал, что получится, знал, что все будет хорошо. Нет остроты ощущений.
– То есть ты мне сейчас добрую услугу оказал?
– Можно и так сказать, дружище.
Это слово приятно защекотало. Димон пошел спать, а Николай еще некоторое время сидел на кухне в темноте и представлял, что эта квартира – лишь то немногое, что в себе держит старуха жизнь, и радуется за нас, и горюет, и, возможно, она сама преподносит нам такие сюрпризы в виде захлопнувшихся дверей, чтобы мы могли порой задуматься о своей жизни и, возможно, что-то понять. Страшно сейчас подумать, – размышлял Николай, – что бы было, если бы дверь не захлопнулась.
Пишите свои вопросы в комментариях или на почту: roma-tea79@mail.ru
До встречи!