- Ни планер, ни с параплан с самолётом не сравнится, - мой собеседник улыбнулся своей мягкой обаятельной улыбкой. – Ни с каким. Даже с тем, на котором я бананы в Эквадоре опрыскивал.
- Бананы?! – мне показалось, я ослышался.
Потому что услышал это за десятки тысяч километров от экватора.
В России. В Оренбурге. На границе Европы и Азии.
Какой Эквадор? Какие бананы?!
- Ну, не только бананы, - смутился он. – Мы и розы опыляли. По побережью Тихого океана. Под горами. Там небольшая полоска суши. Зато всё растёт, само собой!
***
Мы познакомились с ним в сухой осенней степи, где оренбургские парапланеристы устроили свои полёты. Отсутствие горы компенсировала «Нива», разгонявшая на плоскости парашют, который расправлял свой купол-крыло практически уже нал землёй. А потом отцеплялся и парил над степью.
Среди молодых ребят, суетившихся вокруг параплана, был один в годах, чуть постарше меня, исполнявший роль доброго всезнающего дядьки. Он постоянно находился рядом с начинающими авиаторами, незаметно подсказывая, какое решение даст лучший эффект.
Вроде, не командовал. Не настаивал. Но всё время получалось именно так, как он предупреждал. И ребята слушались этого весёлого добродушного пузатого улыбчивого человека. Судя по всему, он был здесь главным.
Случайно мы оказались рядом, наблюдая за очередным подъёмом.
- Высоко, - прокомментировал я уважительно.
Он по-доброму улыбнулся.
- Да ладно… На этой тряпочке?
Вот тут и была произнесена поразившая меня фраза про Эквадор.
Страну в Латинской Америке, расположенную на самом экваторе и поставляющую всему миру, в том числе и в Россию, шикарные бананы и чудесные розы. А он, что же, их выращивал?
- Да нет же, - он опять смущённо улыбнулся. - Я опылял химикатами. Ну, самой обыкновенной сельхозхимией. С самолёта. Моего, собственного.
И, наконец, рассказал свою невероятную историю
***
Есть в Оренбурге закрытое оборонное предприятие. Теперь оно называется ПО «Стрела», а в восьмидесятые именовалось просто - Машзавод.
Всю свою жизнь завод выпускал засекреченные оборонные изделия, нервировавшие страны НАТО. До 1960-х – самолёты, после - ракеты. И всегда был на высоте. Вплоть до 1990-х.
С распадом СССР оборонные заказы остановились. И производство практически рухнуло. Некогда богатейшему предприятию Оренбурга стало нечем расплачиваться по долгам. Даже минимальную зарплату рабочим не выплачивали месяцами. Уникальные специалисты уходили с завода делать мебель, таксовать или торговать трусами на рынке.
Владимир в это время как раз работал на предприятии над необычным проектом. Вместе с коллегами разработал и создал пробный экземпляр легкомоторного самолёта нового поколения. Такие производились в других странах, но для России были в диковинку.
Проект не пошёл. Владимир увольнялся вместе с коллегами. Рассчитываться с ними было нечем. А потому в счёт долга по зарплате они забрали свою, уже списанную модель, по цене запчастей.
Собирались заключать договора с фермерами на опыление полей. Но у тех тоже не было денег.
Где-то на столичном авиашоу Владимир случайно разговорился с испанским лётчиком, у которого только что закончился контракт на обработку сельхозугодий в Латинской Америке. И рискнул.
Каким-то образом перебросил свою «стрекозу» через океан на грузовом транспортнике. Добрался до Эквадора. И сразу же договорился на обработку банановых плантаций от вредителей.
- Там климат – чудо! – вспоминал он. – С одной стороны – тёплый океан, с другой – горы такой высоты, что облака не проходят. Температура весь год около 25 градусов. Влажность – сто процентов. Парник в чистом виде! Долина с плодородными землями у океана узкая. Но длинная… На сотни километров.
В замечательном тропическом климате вместе с бананами и розами резво размножались жучки и бактерии. Поэтому работы хватало. Но наш авиатор сразу же перехватил самые выгодные контракты у давно работавших там компаний: испанской и американской.
Местные плантаторы клюнули на наши демпинговые расценки.
- Захожу после этого в бар, - рассказывал Владимир. – А там от стойки ко мне поворачиваются трое лётчиков: американец, немец и испанец. Все трое благодаря мне, только что стали безработными. Ну, думаю, будут бить. Испанец с американцем и правда хмурые, а немец наоборот. Давай, говорит по-английски, присоединяйся к нам. Выпьем. Выпили. Спрашиваю, когда бить-то будете? А они хохочут. Немец говорит, что ему дед передавал, не воевать с русскими. Дождись, сказал, пока они сами между собой перегрызутся. Он это после плена понял. Так вот и подружились.
Коллеги работали по менее выгодным контрактам и ждали. Ждали, когда сумасшедшему русскому понадобится ремонт.
- Вот представь, - говорил Владимир, - поломка у испанца. А у него там два самолёта по очереди курсируют, - один накрылся. Через три дня из Испании прибывает громадный транспортник. Оттуда выкатывают новый такой же. У того, который сломался, отсоединяют крылья. И закатывают в транспортник. В Испанию на ремонт. И там он подождёт, пока у следующего не будет поломки. Американцам из Штатов по первому требованию в течение суток пересылают любую запчасть. А механики здесь её меняют. Я же, в отличие от них, ремонтировался сам.
Владимир тяжело вздохнул. Было видно. насколько неприятны для него были воспоминания о тех ремонтах.
- Да и ремонтироваться-то можно. Но где запчасти брать? Даю телеграмму на завод. Срочно вышлите. Через неделю – ответ: «Нет в наличии. Ждите до конца следующего месяца». Ну, полный социализм!
- А как выходил из положения?
- Что-то там же вытачивал на токарном станке. Что-то приспосабливал с других моделей. Коллеги помогали, как могли…
- Так они же конкуренты!
- Ну и что, - он хмыкнул и хитро улыбнулся. – Авиаторы, знаешь, и в Эквадоре - авиаторы. Всё равно мы друг друга поддерживать будем, что бы ни случилось. Нет, они меня там уважали. Говорили, что никто бы из них в таких условиях и месяца бы не продержался. А я – больше года! Они у меня потом мою «стрекозу» и выкупили. Для коллекции. А что ты хочешь? Единственный экземпляр. И на ходу! Сейчас где-то в Штатах стоит экспонатом.
Он оглянулся на ровную плоскость степи, плавно переходящую в поля.
- Что там бананы! Свою картошку обрабатывать надо. И зерновые. Наши на «Стреле» уже разработали проект нового легкомотора. А толку? Кому он нужен, когда опять оборонные заказы пошли. Выгодные, умные. А ведь можно было бы у нас сформировать малый авиаотряд на обработку полей.
- Владимир Ефимович, - окликнул его молодой ломкий голос, - трос готов.
- Стартуй, - махнул рукой авиатор и зашагал по полю к парашютному крылу.