У меня есть одна очень веская причина настороженно относиться к исторической прозе — это достоверность и доверие. Даже художественное произведение, описывающие какие-либо события, может стать историческим документом, если автор — свидетель и участник того, что описывает. И тогда даже при какой-либо доле вымысла суть и атмосфера, обычно, передается точно, чувства и мысли — тоже. Иными словами, такой текст вызывает доверие. Например, сложно не верить рассказам Варлама Шаламова. Бесконечной хронике ада, насилия, смерти. И лично мне было очень сложно поверить книге «Зулейха открывает глаза». Особенно второй части романа.
То, как описывалось раскулачивание, нрав татарской деревни, поведение красноармейцев — это не вызывает никаких сомнений. По настоящему градус моего недоверия начал расти с той части романа, где горстка раскулаченных остается в Сибири более, чем на пол года без еды, с мешком соли, горстью патронов и ручными пилами. Потому что именно с этого момента роман, до того претендующий на историческую правду, начинает обрастать элементами сказки. Сумасшедший профессор медицины, живший в бреду десяток лет внезапно исцеляется в кризисной ситуации. Красивая фигура, которая лично во мне вызывает бурю недоверия. Женщина, новорожденные дети которой четырежды умирали, вдруг успешно рожает ребенка в лагере, после многомесячного жесткого голода. Ребенок, при огромном уровне детской смертности в спецпоселениях, выживает. В глухой Сибири 30 человек, изнуренных шестимесячной долгой дорогой и голодом, выживают без единой гибели. Немного сказочно. Дальше — больше.
Главная героиня первый раз в жизни берет в руки ружье и сразу успешно убивает медведя, после чего становится виртуозной охотницей. Влюбляется в убийцу своего мужа, которого она чуть ли не боготворила. Героиня часто говорит, что их окружает смерть, но судя по описаниям, спецпоселок иногда больше похож на плохенький санаторий. Деградация коменданта вообще очень напоминает Амона Гета из «Списка Шиндлера». Тем удивительней кажется его внезапное исправление. Также попадается еще ряд неточностей. Например, сыну Зулейхи подделывают документы и записывают как сына коменданта, чтобы он смог сбежать со спецпоселения и поступить в университет. Хотя детей спецпоселенцев, закончивших школу, на общих основаниях принимали в средние и даже высшие учебные заведения.
Судя по тиражам книга понравилась миллионам читателей по всему миру — и это понятно, в книге есть очевидные достоинства и множество плюсов, хорошо продуманный сюжет. Но все таки у меня сложилось твердое ощущение сказочности происходящего. Чудесного перерождения забитой татарской женщины в гордую воительницу и охотницу.
Чувства героев, которые иногда описываются достаточно подробно, исчезают из повествования в самые важные моменты. Например, не очень понятно, под влиянием каких процессов комендант, яростный коммунист, вдруг потянулся к заключенной. Человек, которому в начале романа было 30 лет, то есть он был вполне состоявшимся в мировоззренческом плане мужчиной, который не признавал любовь, достаточно внезапно поменял свои взгляды, а автор не сочла нужным залезть в его голову чуть глубже и ограничилась холодным описанием действий. Также в истории встречаются большие временные промежутки, понятно, что это объясняется сюжетно, но вместе с тем в этих временных дырках исчезают описания и объяснения крайне важных для истории деталей, подробностей, чувств и мыслей героев.
«Зулейха» - это смесь исторического романа, мелодрамы и феминистской беллетристики. Хорошее начало, и хорошее чтение для тех, кто не ставит целью проникнуться историей гонений, ссылок и репрессий, а хочет почитать историю о подвигах материнства с претензией на долю исторической правды. Для тех, кто хочет жестокой правды и реальных историй о том, как репрессивная машина перемалывала людей, не оставляя ничего человеческого — лучше, все таки, рассказы Варлама Шаламова или книги Светланы Алексиевич. А еще лучше, почитать их после «Зулейхи». Чтобы немного сбить сказочно-романтичный настрой.
P.S. Вскоре после того, как книга получила несколько премий и огромные тиражи, по роману начали снимать сериал. Режиссером стал Егор Анашкин, наклепавший уже десятки сериалов для ВГТРК. Например, «Каменскую». Сериал еще не вышел, и поэтому сложно говорить о художественной ценности картины. С одной стороны, о советской репрессивной машине нужно рассказывать массам, чтобы разрушить иллюзии о прекрасном сильном государстве и пользе твердой руки правителя. С другой, лично я очень переживаю, что в итоге сериал будет совсем не про репрессии, а про трагическую историю любви бедной женщины. Ведь если вспомнить прошлые продукты телеканала «Россия», в них говорится вовсе не о социальных проблемах. В них сломленная жизнью героиня после 10 лет отсидки, сотне абортов и ряда других сложностей чудесным образом устраивает свою жизнь.Так что, вероятно, попытка автора показать тяготы раскулачивания совсем сойдет на нет после экранизации.
Поэтому я с опаской отношусь к исторической прозе.