После того, как мне удалось сбежать из своего лагеря под Киевом на машине штурмбаннфюрера, я весь день проработал с другой группой пленных в городе, выгребая строительный мусор из частично разрушенного особняка. Однако день начал клониться к закату, и работа закончилась. Я размышлял, будет ли вечером перекличка. Если будет, тогда лишнего работника, то есть меня, гитлеровцы сразу выявят. И тогда прощай жаркое солнце и прохладное небо. Однако всё произошло совсем не так, как я думал. Немецкие охранники прекрасно понимали, что никто добровольно в лагерь не пойдёт. Поэтому на входе через ворота нас даже никто не пересчитывал. Фашист просто спросил бригадира, все ли на месте, и открыл шлагбаум.
Так я оказался в другом лагере военнопленных, тоже под Киевом. Внимательный читатель может задаться вопросом: чего я добился? Поменял шило на мыло? Перебрался из одного лагеря в другой, такой же? И баланда здесь вряд ли будет вкуснее... Однако, детали, о которых я узнал позже, были важны. Из этого лагеря полуторка ездила на склад и возила оттуда кирпич на стройку в городе. С конвоиром и шофером в машине ехали двое заключённых, которые должны были грузить кирпич и разгружать его на месте доставки. Естественно, моей целью стало попасть в эту машину, чтобы выбраться из лагеря. Бригадир Лёха, которого я знал еще по предыдущему гитлеровскому "кемпингу", взял меня в бригаду этих грузчиков.
В один из дней всё складывалось нормально. Мы съездили за кирпичом, погрузили его, привезли в Киев и разгрузили для строителей. Теперь нужно было каким-то образом избавиться от конвоира и шофера. Они не были немцами, а были полицаями из украинских, богатых на предателей закормов. Мы с Лехой уговорили этих двоих заехать на рынок, чтобы взять шнапса. А рядом с киевским рынком жила знакомая женщина Лёхи, к которой мы и завалились вчетвером. Примерно через час шофёр и конвоир были вдребезги пьяны. Они продолжали кокетничать с дамой бальзаковского возраста, которая, надо отдать ей должное, приготовила нам прекрасную закуску.
Мы незаметно вышли из здания и пошли дворами к железнодорожному вокзалу, а конвоир с шофером остались квасить дальше. Нам нужно было попасть в поезд, чтобы добраться до станции Билки. А уж там до партизан было рукой подать. Необходимо было пробраться в товарный вагон и остаться незамеченными. Но на перрон мы выйти не могли, так как там ходили немецкие патрули. Пришлось запрыгивать в поезд на подходе к вокзалу, там, где товарняк ещё не успевал набрать скорость. В товарном вагоне мы оказались не одни. Здесь ехали какие-то рабочие, и вообще, весьма разношерстная толпа.
Мне казалось, что всё у нас идёт нормально, до тех пор, пока Лёха не наступил мне на ногу. На мой вопросительный взгляд он шепнул мне: «Вон тот мужик шпион. В Билках выходить нельзя, нас там наверняка ждет засада». Вот это был сюрприз! Достойное окончание для столь насыщенного и нервного дня! Нужно было срочно принимать какое-то решение. И я шепнул другу в ответ: «Придётся выпрыгивать заранее». Мы сиганули из поезда на подъезде к Иванково. Теперь предстояло долго топать пешком, потому что мы сильно не доехали до нужного места. Однако главное было в том, что теперь мы ни у кого не вызывали подозрений. Июльский лес обещал простить нам все прегрешения.
Петров Леонид, беглец из немецкого лагеря военнопленных. Беспощаден к врагам СССР. Характер спокойный, рязанский. «Когда битые кирпичи спасают от супостата».