Они были нашими соседями по коммуналке - тетя Дуся и её сын Лёнька. Муж тети Дуси погиб на фронте, а Лёньку она родила от соседа. Потом в комнату вместо того соседа въехала наша семья. Аборты после войны были запрещены, и тётя Дуся, как ни старалась избавиться от беременности, какой отравы не пила, а Лёнька все-таки родился. Может быть, от этой отравы он и учился так плохо, что, будучи старше меня на четыре года, всё оставался и оставался на второй год. А во втором классе мы учились уже вместе. Помню, что Лёнька во время урока катал по своей парте цветные карандаши. А о чём говорила учительница, он и не слушал вовсе.
Старший брат Лёньки, Миша, служил в армии в Китае. Когда вернулся, то привез магнитофон, который в пятидесятые годы был редкостью. А еще он говорил, что китайцы делают пельмени из дождевых червей. Мы в это верили. Вскоре была свадьба Миши. Праздничный стол был накрыт в их единственной комнате, а все гости раздевались в соседней комнате, то есть у нас. Пальто кучами лежали у нас на диване и на кровати родителей. Я тогда не понимала, что значит «венчались», но запомнила из разговоров, что молодые венчались в церкви.
Лёнька очень любил ходить в кино. Он хорошо запоминал и пересказывал фильмы, а читал с трудом. Тетя Дуся была неграмотной, и когда заставляла его читать по учебнику, то Лёнька нес отсебятину, ловко обманывая свою родительницу. Как-то он попал в больницу из-за скарлатины, и часто вспоминал, как в больнице вкусно кормили. Однажды Лёнька тайком взял у матери деньги, накупил газировки, шоколада, печенья и вместе с приятелем поехал на поезде в наш областной центр, Киров. Этот пригородный поезд целый день курсировал от нашей станции до Кирова и обратно. И Лёнька с другом катались на нём до тех пор, покупая на перроне мороженое и разные вкусности, пока милиция их не заметила и не отправила к родителям. Тетя Дуся наказала сына - посадила его в подполье. Дворовые ребята стали дразнить Лёньку. Он злился и бросал в обидчиков из подполья картошку через маленькое окошечко.
В то время к нам во двор приезжали старьевщики. Они брали на вес старые тряпки, калоши, ещё что-то. А получить за эти тряпки можно было у них мячики на резинке, которые смешно подпрыгивали, воздушные шары, которые надо было самим надувать, ещё какие-то игрушки. Лёнька набрал старых тряпок, а чтобы тряпки имели больший вес, он завернул в них камни. Наивная детская хитрость! Старьевщик сразу же обнаружил камни и выкинул их прочь.
А ещё была бабушка Михайловна из коммуналки напротив. Я уже упоминала о ней в одной из своих публикаций. Добрая хромая старушка, она нянчилась с моим младшим братом. Мы очень её любили. Она умела жарить такую чудесную картошку, вкуснее, чем у нас дома. Эта бабушка рассказала, что она повредила коленную чашечку ещё в молодости, катаясь на санях в масленицу с ледяной горы. И с тех пор осталась с негнущейся ногой. У бабушки Михайловны было два внука. Одного из них, Валентина, не взяли в армию, потому что у него были больные уши. А вот старший её внук, Веня, служил на флоте. На флоте в ту пору, в конце пятидесятых, служили долго. Боюсь ошибиться, но, кажется, три года. Бабушка Михайловна и её сноха, Венина мать, с которой бабушка и жила, очень ждали его возвращения из армии.
Вскоре мы уехали из коммуналки, уехали из этого города. Прошло сколько-то лет, и однажды моему отцу рассказали, что Лёнька, в то время ему было шестнадцать, убил охотничью собаку Вени, внука бабушки Михайловны. А Веня за это застрелил из охотничьего ружья Лёньку и его мать, которая, видимо, кинулась защищать сына. Дожила ли до этой трагедии бабушка Михайловна, я не знаю.
Фото из интернета.