Прежде чем мы отправимся на поиски «Двенадцати стульев», я хочу показать вам, где жил советский Дюма-отец, без которого роман вряд ли был бы написан.
Звали его Валентин Петрович Катаев, был он родным старшим братом одного из будущих соавторов - Евгения Петрова и в начале 1920-х годов уже опытным журналистом и писателем.
Он работал в железнодорожной газете «Гудок», где раз в ту пору собралась чудесная веселая компания будущих классиков советской литературы (к выше упомянутым можно сходу добавить, например, Юрия Олешу, Михаила Булгакова, Константина Паустовского). Занимались они выпуском четвертой полосы газеты: написанием фельетонов, обработкой писем трудящихся, созданием карикатур — в общем, скучно там не было никогда.
В один прекрасный день в комнату четвертой полосы со словами «Я хочу стать советским Дюма-отцом!» и вошел Валентин Катаев.
«Это высокомерное заявление не вызвало в отделе особенного энтузиазма. И не с такими заявлениями входили люди в комнату четвертой полосы.
- Почему же это, Валюн, вы вдруг захотели стать Дюма-пером? - спросил Ильф.
- Потому, Илюша, что уже давно пора открыть мастерскую советского романа, - ответил Старик Собакин, - я буду Дюма-отцом, а вы будете моими неграми. Я вам буду давать темы, вы будете писать романы, а я их потом буду править. Пройдусь раза два по вашим рукописям рукой мастера - и готово. Как Дюма-пер. Ну? Кто желает? Только помните, я собираюсь держать вас в черном теле.
Мы еще немного пошутили на тему о том, как Старик Собакин будет Дюма-отцом, а мы его неграми. Потом заговорили серьезно.
- Есть отличная тема, - сказал Катаев, - стулья. Представьте себе, в одном из стульев запрятаны деньги. Их надо найти. Чем не авантюрный роман?.. А? Соглашайтесь. Серьезно. Один роман пусть пишет Илья, а другой — Женя», - писал в воспоминаниях несостоявшийся негр Евгений Петров.
Сам Катаев в книге «Алмазный мой венец» вспоминал, что «выбрал своими неграми именно их — своего друга и своего брата», вероятно, исключительно благодаря своему «собачьему нюху на таланты», ведь до этого будущие соавторы были еще почти не знакомы друг с другом.
Как мы уже знаем, выбор оказался идеальным. Нюх Старика Саббакина (Собакиным называл его Петров, а подписывался Катаев именно Саббакиным) не подвёл.
Когда роман был написан, оказалось, что он вышел далеко за пределы предложенной идеи, рука мастера ему не требуется, а главное — в нем появился никем не предвиденный, но, без сомнения, ставший главным герой — Остап Бендер!
И Валентин Катаев отказывается от своего авторства, но ставит перед Ильфом и Петровым два маленьких условия, которые они должны выполнить в благодарность за подаренные им сюжет и план. Первое — посвятить роман Катаеву, и чтобы это посвящение печаталось обязательно на все изданиях романа на всех языках. А второе — купить ему с первого гонорара золотой портсигар :)
На первое соавторы согласились легко, от второго вздрогнули. В обоих случаях причина столь противоположных реакций была одна и та же: они вообще не были уверены, что роман выйдет.
«Пункт «а» был свято выполнен» - и выполняется до сих пор! Посмотрите, на вашем издании есть посвящение Катаеву? У меня вот:
Золотой портсигар был ему тоже подарен, хотя несколько позже и - дамский:) К сожалению, его мы никогда не увидим: Катаев рассказывал, что был вынужден его продать, когда ему понадобились деньги.
А теперь я покажу вам дом, где жил Валентин Катаев в 1920-х годах в Москве и где у него по очереди жили многие друзья, приезжавшие покорять в Москву, до того, как и им удавалось обзавестись хоть какой-то собственной жилплощадью. Имена людей, живших или бывавших здесь в гостях, сейчас известны в нашей стране всем: кроме Ильфа и Петрова, это бывали и Есенин, и Бабель, и Хлебников, и Пастернак, и Багрицкий, и Олеша (который, кстати, именно здесь читал впервые свой роман «Зависть» и здесь же встретил девочку, вдохновившую его на сказку "Три толстяка" и ставшую впоследствии женой Евгения Петрова) - и многие другие.
Раньше этот дом находился в Мыльниковом переулке — теперь это улица Жуковского в районе метро Чистые пруды. Дом номер 4 стоит на своем месте, два первые окна с улицы слева от арки принадлежали Катаеву (одно из них, вероятно, переделано теперь в дверь, потому что раньше вход к нему был со двора).
Вот как появился роман "Двенадцать стульев". По-моему, классная история - в духе самого романа:) Видимо, не случайно некоторые критики считают, что одним из прототипов Остапа Бендера был сам Валентин Катаев:) Правда, сам он считал, что фигурирует там под именем инженера Брунса, который говорил супруге: "Мусик!!! Готов гусик?!"
Заседание продолжается!
Этот пост - часть проекта "Как попасть в книгу".
Читайте и гуляйте по Москве!
