Каждое мое творческое начинание, с недавних пор, несет в себе некоторую долю персональной мифологии, которая развивается в нечто логически завершенное, в процессе создания произведения искусства, - таким образом я придаю всему этому хоть какой-то смысл. Для меня всегда было очень сложно оправдать время, затраченное мной на искусство. Понятное дело, что все это не зря и уж куда лучше многого другого, но тот факт, насколько искусство поглощает меня, как личность, - выглядит немного даже пугающе. Даже мои картины уже не являются какой-то, по настоящему, моей личной историей, во всяком случае, для меня это история о том, как я рисую картины, зачем я их рисую, и как все это влияет на меня же, - все мои мысли только об этом.
Странно слышать, когда случайные зрители моих картин пытаются интерпретировать в них какие-то свои сюжеты, давая им объяснения, хотя предполагалась, изначально, только идея пространства, в котором все это могло бы произойти. Теперь я пытаюсь выделить из всего этого хотя-бы что-то осмысленное и чтобы это понять я рисую об том картины, те же самые, что были раньше, но заново и осознанно.
Искусство, для меня, является инструментом познания, - если я хочу что-то понять, - я хочу это нарисовать. Другое дело, что вещи, которые я хочу понимать, имеют отношение только к моему собственному искусству и это уже Уроборос какой-то, если не что похуже. У
Каждое мое творческое начинание, с недавних пор, несет в себе некоторую долю персональной мифологии, которая развивается в нечто логически завершенное, в процессе создания произведения искусства, - таким образом я придаю всему этому хоть какой-то смысл. Для меня всегда было очень сложно оправдать время, затраченное мной на искусство. Понятное дело, что все это не зря и уж куда лучше многого другого, но тот факт, насколько искусство поглощает меня, как личность, - выглядит немного даже пугающе. Даже мои картины уже не являются какой-то, по настоящему, моей личной историей, во всяком случае, для меня это история о том, как я рисую картины, зачем я их рисую, и как все это влияет на меня же, - все мои мысли только об этом.
Странно слышать, когда случайные зрители моих картин пытаются интерпретировать в них какие-то свои сюжеты, давая им объяснения, хотя предполагалась, изначально, только идея пространства, в котором все это могло бы произойти. Теперь я пытаюсь выделить из всего этого хотя-бы что-то осмысленное и чтобы это понять я рисую об том картины, те же самые, что были раньше, но заново и осознанно.
Искусство, для меня, является инструментом познания, - если я хочу что-то понять, - я хочу это нарисовать. Другое дело, что вещи, которые я хочу понимать, имеют отношение только к моему собственному искусству и это уже Уроборос какой-то, если не что похуже. У
