Обманные сибирские сумерки.
Комнату заливает теплым светом, матовым, нежным... И кажется, что я в далеком детстве, и сейчас накину плащик, легкие туфли - и побегу на улицу, дышать ароматом сиреневых соцветий, миндальным снежком, розовым цветом тутового дерева, вишневой пеной, абрикосовым и яблоневым весенним ветром.
Будет собираться дождь, пирамидальные тополя - трепетать и серебриться в играющем вечернем солнце, сгустятся тучи.
Крупно и редко закапает дождь, застучит по стеклам, смочит новенькие глянцевые листья огромных чинар. И, столетние исполины, они вздохнут, поведут плечами, как в молодости, - задрожат, загудят...
Будет настоящий весенний ливень, водоворот! Смешает он и купы вишен, и чайные розы, и белый рой урюковых лепестков, и косы плакучих ив.
Заструятся акварельные потоки улиц, уносящих в арыки лепестки отцветающего города.
Кудрявый Ташкент зажжет фонари. Из окна - вон, видите, сквозняком вынесло белую занавеску. Из окна, совершенно сияющего, отмытого от короткой зимы.
Здесь, там где я сейчас живу, лежит снег. Отнюдь не миндальный, и не абрикосовый... Здесь скоро незаметно подкрадется старость. Ну и пусть. Тем острее и радостнее встречать каждый год Пасху Христову, веря, что однажды - за чертой этого мира я смогу показать детям свои самые чистые и прекрасные воспоминания... Ведь они хранятся у любящего Отца... Как подарки, из которых дети вырастают - лежат у родителей на антресолях, заботливо завернутые в папиросную бумагу.