Илья Ильич задумчиво водит по пыльному столу. Мысли блуждают где-то неподалеку, но никак не попадаются на удочку сознания. В голове хозяйствует абсолютная пустота. Вдруг движение пальцев приостанавливается и вместе с тем движение внутренней жизни, он с удивлением смотрит на слово, собранное из пылинок: «обломовщина»…
Иван Гончаров писал один из самых известных своих романов, который вошел в трилогию наряду с «Обыкновенной историей» и «Обрывом», более десяти лет. Срок достаточно большой, впрочем, он как нельзя лучше коррелирует с атмосферой самого художественного произведения: писался медленно, читается тоже, все время хочется отложить книгу, чтобы обдумать только что прочитанный эпизод… Писатель наступает на самые больные мозоли русского человека, не отрицая и собственную причастность к этой загадочной и богатой оттенками по своей семантике «обломовщине» (так, в финале появляется образ уставшего литератора с ленивым взглядом и апатичными движениями, который, внимательно выслушав Захара, передал в своей книге историю Ильи Ильича Обломова). Что же это все-таки такое и почему стало именем нарицательным после публикации произведения Гончарова и осталось в нашем языке до сих пор?
Литература знает тип «лишнего человека», восходящий к байроническому герою и имеющий родственные связи с Чайльд-Гарольдом. Это Евгений Онегин, который ищет свое место в жизни в светских развлечениях, каждый его сегодняшний день похож на вчерашний, а завтрашний – на сегодняшний. Он не смог обрести счастье с Татьяной, потому что слишком поздно осознал собственные чувства по отношению к ней. Это Григорий Александрович Печорин, разбивающий женские сердца, становящийся «палачом» для тех людей, с которыми случайно сходится. Он страдает потому, что изначально не стремился быть таким: «Я хотел любить весь мир, но меня никто не понял, и я выучился ненавидеть». У него нет родного дома, где можно было бы отдохнуть и телом, и душой, набравшись силы для нового пути. Нет, это одинокий скиталец, который не может задерживаться где-либо надолго, потому что жизнь начинает давить его плечи неподъемным грузом.
Обломов – это не вполне тот «лишний человек», о котором писали Пушкин и Лермонтов, но лишний в прямом смысле этого слова. Да, у него есть квартира на Гороховой, откуда ему совсем не хочется съезжать (а надо), удобная постель и самое главное – восточный халат «без намека на что-либо европейское». Он настолько удобен, что мужчина примерно 34 лет не сможет с ним расстаться, хотя и впоследствии на нем появятся многочисленные заплаты. В общем, тот самый домашний очаг, о котором не смели и мечтать «лишние люди» первой половины XIX века, у Обломова имеется, ему совсем не хочется вылезать наружу из своего ковчега. Можно тогда вспомнить и такой литературный тип, как «маленький человек», также довольствовавшийся малым. Например, Акакий Акакиевич, который видел в своей работе, переписывании бумаг, почти поэтический процесс, а для полноценного счастья ему нужна была лишь хорошая шинель. Чеховский «человек в футляре», ограниченный выдуманными самим собой рамками, тоже интересный персонаж. Чем футляр не халат? Но Обломова и «маленьким человеком» язык не повернется назвать. Нельзя сказать, что он полностью принимает собственное существование, заключающееся в блаженном «лежании», его постоянно волнуют почти экзистенциальные вопросы: а кто он? почему он такой, а все вокруг совершенно другие?
В начале романа к Обломову приходят разные посетители, которые не слишком пытаются его «расшевелить», скорее, им просто необходимо похвастаться своей «прекрасной» жизнью. Однако беспрестанные светские развлечения Волкова, помешательство на карьерном росте Судьбинского, неладно скроенные литературные произведения Пенкина, собственный опыт службы коллежским секретарем повергают Илью Ильича в ужас и он совершенно не понимает, а когда же в таком случае успевать жить: «Раза два его поднимали ночью и заставляли писать записки, несколько раз добывали посредством курьера из гостей – все по поводу этих же записок. Все это навело на него страх и скуку великую. «Когда же жить? Когда жить?» – твердил он». Что делать, если шум и суета мира, в котором мы существуем, противны нашему духу и нарушают наш покой?
Обломов действительно не может быть таким, как остальные, возможно, потому что воспитан по-другому: в отличие от товарища Штольца, который мог не появляться по несколько дней дома, маленький Илья и шагу не ступал без нянек. Родители холили и лелеяли сына, который только и делал, что слушал русские народные сказки, а главный герой в них, как известно, чаще всего Емеля, что лежит на печи, или Иванушка-дурачок… Но почему-то именно с такими людьми, которые палец о палец не ударят, чтобы изменить свою жизнь, происходят волшебные превращения, именно они оказываются по-настоящему добрыми и за свою доброту вознаграждены. Каким вырастет юноша, когда Емеля – его пример для подражания, а еда – самая главная забота его родственников, праздник – день великой радости, труд – нарушение покоя, источник страданий и даже болезней? Что если один из главных симптомов болезни для родителей Обломова – его осунувшиеся щечки после пребывания в доме Штольца?
Он не ходил на светские вечера, не писал книги, забросил имение, потому что всякая деятельность вступала в противоречие с его представлением о настоящей жизни. Обломов – мечтатель, у него есть идеал, он хочет жить в тишине и покое, обязательно с женой, которая в его воображении очень напоминает любящую мать. Илья Ильич действительно находится в поисках материнского начала жизни, но это не побуждает его встать, чтобы тотчас же попасть ногами в туфли и выйти за пределы дома; он только переворачивается с одного бока на другой и все время размышляет, его мысль не останавливается никогда, даже во сне…
Илья Ильич – человек образованный, который неплохо разбирается в книгах (когда их, конечно, читает, чаще по принуждению), сердце его не чуждо прекрасному, оно восприимчиво к музыке, которая в его системе ценностей становится апогеем подлинной красоты. Но самое главное достоинство Обломова – его честное сердце, за которое его полюбил Андрей Штольц, за которое его не смогла разлюбить Ольга Ильинская. Та самая «голубиная нежность», вызывавшая отклик в сердце человека, однажды узнавшего Обломова. Илья Ильич действительно выделялся из ряда других своей «инаковостью». «Обломовщина» – эта пассивность, апатия, неумение жить в обществе, по его законам, бесконечное лежание на диване и пр. – была названа впоследствии «русской национальной болезнью», но главный герой романа Гончарова – это ее лицо, ее портрет во всех типичных чертах, максимально заостренных; это ответ на вопрос: что если отдаться обломовщине сполна, не думая о последствиях? Впрочем, немногие смогли бы прожить жизнь, как Обломов, хотя абсолютное большинство мечтает об отдыхе, тихой, мирной, обеспеченной жизни где-нибудь в глуши с близкими людьми. Но если бы все было так просто, началась бы эра великой скуки и неизлечимой депрессии. Почти каждому из нас нужно делать хоть что-то, чтобы поддерживать в себе жизнь. Обломов, в общем-то, тоже пытался и на какой-то момент даже поверил в возможность сближения с «остальными», но… «Да, я дряблый, ветхий, изношенный кафтан, но не от климата, не от трудов, а от того, что двенадцать лет во мне был заперт свет, который искал выхода, но только жег свою тюрьму, не вырвался на волю и угас». Печорин не знает названия своей болезни и считает собственное состояние несправедливостью, постоянно вопрошая, для какой цели он родился и зачем вырос. Обломов тем и отличается, что все прекрасно понимает, он даже знает, как называется его существование и вполне соглашается с Андреем Штольцем, который выносит другу приговор: «Да ты погиб, Илья!» Герой Гончарова ничего не отрицает, он смиренно принимает свою участь, не ропщет на Бога и вообще выглядит совершенно адекватным человеком. Только душевнобольной не признает в себе душевной болезни, но Обломов не из их числа, он «барин», не способный пойти против своей природы. Возможно, просто родился не совсем в свое время, но эпоху, в которой нам жить, мы, к сожалению, не выбираем.
Ольга Ильинская – достаточно самолюбивая девушка, возомнившая себя Пигмалионом. Она действительно помогла Илье Ильичу на какое-то время сбросить халат и даже возродила в нем интерес к жизни. Обломов принимает фальшь за истину и идет ради Ольги на значительные жертвы: почти каждый день ходит к Ильинским (встает с кровати, одевается и выходит из дома!), посещает театр (скучное для него занятие – слишком много людей вокруг шепчутся за спиной), читает сложные книги и готовит их к обстоятельному пересказу, даже пишет письмо (по-настоящему художественное произведение!), где ни разу не столкнулись вместе «который» и «что». Он предпринимает попытки найти квартиру для совместного проживания с будущей женой и действительно начинает переговоры с Мухояровым, так что едва ли можно обвинить в чем-то «проснувшегося» героя, делающего гораздо больше, чем он способен. Любовь Ольги, в которую верит Обломов, на самом деле более похожа на вопль раззадоренного эгоизма; в романе отмечается, что ранее с девушкой особенно никто не считался, она всегда ставила себя ниже приятельницы Сонички, успешной в плане построения отношений, но теперь почувствовала такую силу, которая может изменить другого человека. Цель, заведомо обреченная на крушение, потому что заставить человека меняться не под силу никому, тем более, если он сам этого не хочет; любовь все-таки подразумевает терпимость к чужим недостаткам, но для Ольги принятие личности Обломова невозможно, и последний это очень хорошо понимает: «Ваше настоящее люблю не есть настоящая любовь, а будущая. Это только бессознательная потребность любить, которая, за недостатком, настоящей пищи, высказывается иногда у женщин в ласках к ребенку, к другой женщине, даже просто в слезах или в истерических припадках». Любовь Ильинской к Илье (тоже символично) Обломов называет «ошибкой», но можно ли утверждать, что настоящее счастье она обрела потом с Штольцем, немцем только наполовину, оттого и не лишенным свойств русского характера? Впрочем, и саму Ольгу начинает грызть непонятная тоска, которая лишает ее взгляд прежней живости, на что у Штольца, как у врача, тоже появляется ответ: не значит ли это, что Ольга вошла уже в ту пору зрелости, когда чаша жизни выпита до дна? Не та ли эта обломовщина, которая исподволь начинает разрушать даже якобы счастливого человека?
Нельзя точно сказать, чья история оказывается счастливее; Обломов достигает своего идеала и находит в хозяйственной, но необразованной женщине, Агафье Матвеевне Пшеницыной, Мать, которую искал прежде в собственных мечтах. Его жизнь обрывается в сорок лет, но он даже не сожалеет, потому что иначе она пройти и не могла, чем на Выборгской стороне, где всегда тишина и покой, где быт засасывает человека так же, как в Обломовке. Ольга тоже находит свой идеал, она постоянно в движении, благодаря интеллекту Штольца всегда имеет пищу для размышления, правда, о «голубиной нежности» забыть никак не может. Может быть, нигде нет той истинной жизни, о которой все время вопрошал лежащий Обломов, и на практике воплощенные идеалы оказываются слишком шаткими и уже не такими идеальными, как мнилось воображению.
История Обломова не оставляет человека в покое и в XXI веке. Современная драматургия порождает такое интересное явление, как «пьеса-ремейк». Такие ремейки представляют собой пародийный, сниженный вариант классических сюжетов, разрушают стереотипы, связанные с пониманием классики и ее героев («Вишневый садик» А. Слаповского, «Поспели вишни в саду у дяди Вани» В. Забалуева и А. Зензинова, «Чайка спела» Н. Коляды). Одна из подобных пьес посвящена пародийному переложению «Обломова» и называется «Смерть Ильи Ильича» (М. Угаров). На субъективный взгляд, она дополняет образ героя новыми оттенками и, может быть, даже позволяет взглянуть на роман под другим углом. Вначале кажется, что пьеса представляет собой краткое содержание романа Ивана Гончарова; М. Угаров берет некоторые куски из классического произведения и вставляет в свой текст почти в неизменном виде, но в «новой драме» работа с цитатами невозможна без иронии. Обломоff в ремейке – инфантильный мужчина, не представляющий свою жизнь без детских игр. Один из важных персонажей пьесы – молодой психиатр Аркадий – застает пациента сидящим под столом. Это такая своеобразная альтернатива дивану, хотя способность к действию уже значительно выше, чем у классического героя. Свое желание спрятаться Илья Ильич объясняет самой простой фразой, известной каждому с детства: «я в домике». Подобная защита отменяет необходимость отвечать на вопросы и вообще делать что-нибудь полезное, Обломов скрылся от мира, найдя несерьезную, но все же отговорку. Если вернуться к классическому произведению и посмотреть на лежание героя с другого ракурса, то можно отметить, что это и есть его «домик», из которого совсем не хочется выбираться. Лежание – это пассивное, но именно противостояние обществу, где честному сердцу сложно найти пристанище; лежание – это защитный механизм «не трогайте меня, оставьте в покое, не заставляйте…» Действительно похоже на ребячество: так ведут себя подростки, вдруг почувствовав стену между собой и старшим поколением. Аркадий Михайлович в «Смерти Ильи Ильича» находит научное название болезни пациента: TOTUS.
Обломов. Как вы говорите, она называется? Эта болезнь? Totus? Заморочили вы меня своей латынью… Непонятно мне. Что есть Totus?
Аркадий. Целый. Целый человек. Такой жить не может.
Обломов (после паузы). Понятно. Спасибо. Хорошо, что не врете. Так лучше. И эти глупости с врачебной тайной… Хорошо, что не соблюдаете. Тоже спасибо. (Пауза. Усмехнулся.) Значит, Pele-mele жить будет? И Tutti-frutti – тоже? Пол-человека, четверть-человека, осьмушка и одна шестнадцатая – все живы… А бедный Totus – нет?
Аркадий. Нет.
Обломов. Я же говорил – человек умер… (Дрогнувшим голосом.) Ну и ладно.
В приведенном выше диалоге можно наблюдать игру с известным изречением философа Ницше «Бог умер». В современном мире с умершим со времен Ницше Богом исчерпал себя и венец творения. Человек, который представляет собой цельную личность, в пьесе Угарова становится пациентом психиатра; то есть психически здоровый оказывается неизлечимо больным. Может быть, потому, что мир тоже утратил целостность и распадается на неоднородные частицы, а человек – зеркало, отражающее хаос обломков? В пьесе делается намек на смерть классического литературного персонажа (а вместе с ним и «голубиной нежности», и честного сердца?); в современном мире нет таких, гончаровских, Обломовых, они эволюционировали и изменились почти до неузнаваемости. Обломоffы прячутся уже не в халатах, а в «домиках», созданных из гиперссылок, живут по ту сторону экранов, той альтернативной реальности, где каждый может построить собственный мир. Впрочем, и Обломовы ли это вообще, раз уж смогли найти себя?..
Totus – это почти первоматерия, космос, положивший начало распаду; обломовщина – это первосостояние, пребывание человека в круге, выход из которого – вступление в жизнь как в хаос противоречий; следовательно, обломовщина = totus, к которому нас так тянет по вполне понятным причинам, но который может оказаться губительным в силу своей противоестественности для вечно изменяющегося мироздания.