Эксперименты в современной поэзии, или Куда уходит текст
Под экспериментом принято понимать некое научное исследование, которое проводится с целью выявления отличительных особенностей интересного для нас объекта/субъекта. В результате мы получаем некоторое новое знание, способное внести значительный вклад в нашу дальнейшую работу. Сузим лексическое значение рассматриваемого слова и приведем простое равенство: эксперимент = новаторство. Именно это тождество мы принимаем во внимание, когда говорим о литературе. В частности, нас интересует не все литературное творчество, а поэзия, при этом мы остановимся подробнее именно на лирическом наследии последних лет.
Чем вообще поэзия отличается от прозы? Есть стихотворения, не знающие ни ритма, ни рифмы. Есть стихотворения, которые даже «в столбик» не записываются и могут представлять собой одностишия (начало тому положил, как известно, Валерий Брюсов, автор знаменитого моностиха «О закрой свои бледные ноги!»). Есть авангардистская «Поэма конца» Василиска Гнедова, в которой нет ни одного знака, а при чтении вслух поэт лишь делал жест рукой, не произнося ни слова. В современном мире возможно все: если автор напечатает в своем сборнике ресторанное меню и назовет стихотворением, то мы, читатели, не вправе оспорить данную точку зрения.
Конечно, поэзия знала эксперименты не только в XXI веке, но и значительно раньше. Всем известно имя Симеона Полоцкого, «пиита и виршеслагателя» XVII столетия, который превращал стихотворный текст в произведение искусства.
Сложно поверить, что эти стихотворения, написанные в форме сердца и звезды, предназначались для чтения, но нельзя не восхититься мастерством художника, соединявшим слово и рисунок. Внешний вид произведений подчеркивает главную задачу поэтического искусства этого времени: воздействие на эмоциональное состояние человека. Читатель должен восхититься, почувствовать наслаждение; удовлетворение гедонистических потребностей посредством поэзии приведет к пониманию последней как искусства, противоестественного земным будням. Экспериментаторство Симеона Полоцкого возводит лирическое творчество в ранг прекрасного, писать достойно было только о высшем: например, о различных событиях из жизни царской семьи. Так, стиль барокко (предположительно переводится с португальского языка как «жемчужина неправильной формы») оказал большое влияние на мировую поэзию, для того времени он мыслился как нечто новое и необычное.
Когда мы произносим слово «эксперимент», то вспоминаем, скорее, более позднее явление – футуризм, сформировавшийся как модернистское течение на рубеже XIX-XX веков. Нельзя не вспомнить такой литературный прием, как «заумь», который изобрел поэт-футурист Алексей Крученых (потом, кстати, он пользовался популярностью и у такой литературной группировки, как ОБЭРИУты). Произведения, написанные на собственном языке, автор называл лишенными значения, тем самым делая установку на эпатаж:
Что мы понимаем, читая подобные произведения? На самом деле они позволяют вскрыть корни поэтического искусства как процесса. Стихотворение складывается из случайных звуков, которые поэт преобразует в слова, слушает, переставляет, создает ритм. Крученых отбрасывает семантическую составляющую, без которой как будто не понятен текст, но, создавая определенный набор звуков, обрушивает на читателей тяжесть получившихся слогов. В таком диссонансе, по словам самого Крученых, «больше национального, чем в ином стихотворении Пушкина».
Вспомним еще одного автора этого периода Велимира Хлебникова:
Бобэоби пелись губы,
Вээоми пелись взоры,
Пиээо пелись брови,
Лиэээй - пелся облик,
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.
У каждого объекта, попадающего в поле зрения поэта, есть свое, особенное звучание. Нам даже не важно знать и видеть того человека, чей портрет создается в этом нестандартном произведении, но именно такой звуковой ряд раскрывает противоречивую натуру обладателя подобного Лица, черты которого как бы живут отдельно друг от друга, но в то же время представляют собой звенья одной цепи.
Апофеоз экспериментаторства – неподцензурная поэзия, начавшая историю в 1950-х годах в СССР. В общем-то, ее и не печатали ровно по этим причинам: андеграундные поэты не находили себе место среди советских «коллег» по перу. Остановимся только на представителе Лианозовской школы Всеволоде Некрасове («Стихи про всякую воду»):
Вода
Вода вода вода
Вода вода вода вода
Вода вода вода вода
Вода вода
Вода
Текла
Прекрасное минималистское стихотворение без излишеств. О чем этот текст? Это может додумать только читатель, хотя и любая интерпретация в данном случае будет сугубо субъективной. Быть может, под течением воды подразумевается течение жизни? Сразу же представляется забавная ситуация: в старенькой квартире прорвало трубу, и вода хлынула наружу, затопив обезумевших соседей. Вот и жизнь человеческая полна случайностей, которые могут привести к трагическим последствиям. Может быть, ты просто плеснул воду из стакана в лицо надоевшего собеседника и с душевным облегчением наблюдал за тем, как она стекает на воротник рубашки. Или вода – это вообще слова, которых слишком много, но в них нет никакого смысла. На месте «воды» в классическом тексте появились бы изысканные метафоры и эпитеты, но если их убрать, само стихотворение продолжит свое существование только в несколько ином обличье.
Еще одно произведение того же автора:
Я помню чудное мгновенье
Невы державное теченье
Люблю тебя Петра творенье
Кто написал стихотворенье
Я написал стихотворенье
Несмотря на то, что первые три строчки буквально взяты из «школьных» стихотворений Пушкина, автор этого художественного текста – Всеволод Некрасов. Современную прозу и поэзию сложно читать без знания классики, поэтому она ориентирована на более или менее подготовленного читателя. Постмодернистский тезис о мире как о тексте предполагает принципиальную незавершенность произведения, а интертекстуальный пласт занимает в нем значительное место. Нередко чтение современного текста напоминает разгадывание реминисценций и аллюзий, связанных с классической литературой. Стихотворение Всеволода Некрасова, процитированное выше, – это упрощенный вариант любого произведения эпохи постмодерна; да, новый мир действительно строится на обломках старого.
Всю современную поэзию XXI века охватить, разумеется, невозможно, поэтому не будем останавливаться на таких известных поэтах, как Тимур Кибиров, Лев Рубинштейн, Дмитрий Пригов, Сергей Гандлевский и иже с ними. Далее пойдет речь о самых интересных экспериментах, разрушающих наши стереотипы о литературном творчестве.
***
Ника Скандиака (род. в 1978 г.) – современная поэтесса и переводчик, которую никто никогда не видел. Ее стихи были названы в критике «визуальной поэзией», что совершенно справедливо, потому что они едва ли предназначены для чтения вслух. Каждое произведение поэта напоминает лоскутное одеяло; оно как будто склеено из разнородных фрагментов, из которых невозможно создать завершенную картину, что, в общем-то, для постмодерна и неприменимо.
зима/ (холодно: и)/ наладилась
новую ночь
с новым ветром без слов
надо было как-то назвать
меня подрезал какой-то мир
зеркальным, без слов
дух мой сгустился и что поделаешь/ / стал/ быть. налит до пустоты
то есть нет, осознание себя под джинсовой (ожидание?) тканью, с ознобом
вытек отовсюду под куртку, толстый, как яйцо; глаз
но так/ решительно, как ползет улитка
(вытеснен?)
(а тебе все равно что тобой гуляют?)
родился в таком-то году
от пяти неизвестных (?лиц)/ тип
который родился (остался??) в таком-то году от пяти переменных
вот опять
навсегда в тебя(/) залогинен
ноябрь 2005
Даже на примере этого стихотворения можно увидеть, как много непривычных знаков препинания использует Ника Скандиака: это и слеши, и скобки, и знаки вопроса, почему-то стоящие перед словом. Ее тексты – воплощенная интонация, которая и управляет нашим, читательским, восприятием. Знаки, на которых держится произведение, разрывают отдельные куски на еще более мелкие частицы, в скобках может остаться один союз или даже слеш, как в последней строке:
навсегда в тебя(/) залогинен
Создается впечатление, что перед нами не готовый текст, а черновик, где автор записывает отдельные, приходящие в голову фразы, с которыми он впоследствии поработает и составит некое единое целое. Однако Ника Скандиака заведомо отрицает целостность, не созидая, но разрушая, и если бы мы попытались систематизировать сказанное поэтом, у нас бы ничего не получилось. Стихи Ники Скандиаки – распад, это хаос размноженного космоса, как мякиш белого хлеба, который ребенок крошит в ладошку. Это танец на пороге запрета. Игра в пазлы, высыпанные на ковер из разных картонных коробок. Олег Дарк называет стихи Ники «ритуальной записью медиума», «стихами-жестикуляцией», «записью танца» и «обратным возвратным движением».
Еще одно стихотворение Скандиаки, на которое стоит обратить внимание:
Медсестра Настя.
Все, только эти два слова, названные, однако, стихотворением и опубликованные в сборнике. Опять же форма стиха обнажает функцию поэтического искусства современности: произведение не должно поучать и вообще чему-то учить, его нельзя разобрать по частям и ответить на пресловутый вопрос «что хотел сказать автор?», но оно запускает определенный механизм в воображении читателя, который сам достраивает художественный мир, именно нам доверяется право создать лирическую сюжетную ситуацию. Правильных/неправильных ответов здесь попросту не существует, потому что мир XXI века – это текст, который не имеет единственного варианта (сколько человек, столько и мнений, сколько идей, столько и смыслов).
***
Еще один интересный поэт, заслуживающий внимания в качестве экспериментатора, - это Никита Миронов (род. в 1986 г.). Творя на границе жанров, он создал стихи в опросах, на что, конечно, до него никто не решался. В данном случае имеются в виду популярные опросы в социальной сети «Вконтакте», которые предлагают варианты ответы к заданному вопросу, и за один из этих вариантов человек и должен проголосовать.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
В этом стихотворении Никита Миронов берет за основу волнующий русского человека еще со времен Н. Г. Чернышевского вопрос: «Что делать?» Далее он предлагает совершенно разнообразные и немыслимые варианты, причем по-настоящему поэтичные, нередко с использованием ярких художественных средств, и подсчитывает количество проголосовавших в процентах. Мы можем даже увидеть, что вариант «ловить капли дождя» (один из самых коротких, надо отметить) набрал большее количество «голосов», тогда как «вращать на подушечках безымянных пальцев миниатюрный глобус…» или «совершить серию коротких бросков…» не интересует никого. Может быть, потому, что жить – это значит совершать активное действие (причем какое угодно, лишь бы достучаться до чувств), не имеющее никакого отношения к «диалектике меры», скорее, напротив, – бросаться из крайности в крайность и при этом изымать личное «я» из «единства каш и супов», в котором легко потеряться и – страшно. Впрочем, красивые слова, которые опять же каждый может интерпретировать для себя по-разному, пробуждают особенную чуткость к слову, записанные вот так, отрицающие аксиомы и предоставляющие выбор. Еще одна особенность поэтического искусства, выраженная через особую форму: читателю дается возможность ловить близкие собственному мировоззрению мысли и отбрасывать лишнее, а значит, автор устанавливает такие доверительные отношения, которые позволяют реципиенту стать сотворцом.
ЗАПЛЫВ ЗА БУЙКИ
В этом коротком произведении нам предлагаются четыре варианта, которые позволяют поразмыслить, а что случится с человеком после нарушения запрета. Конечно, у индивида, не пишущего стихи и проводящего социальные опросы с конкретно поставленной целью, едва ли найдутся такие же свежие образы. «Выключение» личности из действительности значит не просто «смерть», слово всем известное и потому тривиальное, а прекращение существования в качестве «человека» и «обезьяны», суть одно, но уже художественный образ. Кстати, это же самое стихотворение можно прочитать и как цельную историю, где каждый из предложенных вариантов не становится поводом для нового поворота событий, а занимает свое законное место в сюжете, который достаточно легко восстановить. Так, герой, заплывший за буйки, «заискрился», то есть понял, что тонет, и его нервные движения заметили полицейские, которые смогли вытащить человека на берег («превратился в черный квадрат, занял белый», значит, пловец, по всей видимости, был в черном костюме и потерял сознание, застыв, как геометрическая фигура), но спасти его уже не удалось. Правда, такой вариант прочтения уже более пессимистический. Таким образом, современная поэзия предполагает великое множество интерпретаций, на каждое стихотворению «идеальному» читателю важно посмотреть с разных точек зрения и уже в противоположностях искать сходства.
***
Андрей Черкасов (род. в 1987 г.)
Вот что, собственно, делает с поэзией этот человек: он штрихует черным маркером ненужные, по его мнению, слова и оставляет только некоторые из них, из которых и составляется новая фраза. Такое искусство получило название «блэкаут-поэзия», или «поэзия стирания». Так можно работать с любым уже готовым текстом, создавая из него нечто совершенно новое. Поэт выдергивает из художественного произведения некоторые знаки, не руководствуясь логикой, поэтому, на первый взгляд, добивается абсолютной бессмыслицы. Однако это, скорее, создание другого смысла за счет разрушения старого; очередная игра с традицией, выворачивание наизнанку классического стиха, очищение от «шелухи», крайний минимализм и наивное понимание мысли Блока о том, что «стихи – это покрывало, растянутое на остриях нескольких слов». Авторы блэкаут-поэзии как будто бросают вызов традиционному представлению о литературном творчестве, задаваясь вопросом, а что произойдет, если только эти несколько слов и оставить? Впрочем, результат оказывается еще более поразительным, когда Черкасов берет газетные материалы и начинает зачеркивать маркером все, что попадается на глаза; то, что из этого получается, порой выглядит неожиданно и действительно дает новую пищу для размышлений.
Таким образом, возникает приращение смысла через аннигиляцию. Аннигилируется устойчивое понимание поэтического произведения как разделенного на строфы красивого рифмованного текста с приятными для слуха занимательными образами. Поэзия может быть разной: она может шокировать и переворачивать наши представления о мире вообще. Нельзя сказать, плохо это или хорошо – зачеркивать маркером чью-нибудь статью в «желтой» газете или дробить стихотворную строку на куски, уничтожая логические связи, дискредитировать грамматику и ломать рамки русского языка, но важен сам факт существования подобных явлений в современном XXI. Кто знает, что произойдет с литературным текстом и литературой как искусством спустя еще некоторое время, но можно увидеть, что мы стоим на пути распада всякой целостности и движемся к незавершенности, получая возможность сотворчества с автором. Едва ли нас ждет возращение к пушкинским, некрасовским, лермонтовским, то есть традиционным, классическим произведениям, скорее, будущее поэзии – фрагментарность, алогичность, минимализм, хаотичность, что, конечно, является последствиями масштабного распространения всемирной сети ИНТЕРНЕТ. В настоящее время появилось и такое понятие, как «сетература» (сетевая литература), которая характеризуется нелинейностью повествования, использованием гиперссылок, интерактивностью и мультимедийностью, что обусловливает возможность ее существования исключительно в сети, потому что она выходит за пределы бумажного листа. Разумеется, традиционная книга просто не может обеспечить наличие условий, необходимых для существования современной литературы, которая постепенно перемещается в совершенно другое пространство.
Сайты, где можно познакомиться с современной поэзией (той, о которой шла речь в статье и не только):
Vavilon.ru
Polutona.ru