Врач осмотрел влагалище и спокойно выдохнул, всеми силами стараясь скрыть собственное волнение.
— Мы можем начать прямо сейчас, времени не очень много. Вы помните про риски?
Женщина ничего не ответила, она растерянно кивнула и опрокинула голову назад. Ее лицо осветила яркая лампа, свет которой окрашивался в розовый, проникая сквозь зажмуренные веки.
— Будет немного больно…
Обычно эта фраза означала только одно: боли будет именно много. Не смотря на отданный врачу несколько минут назад кивок, женщина меньше всего хотела умереть. Она понимала, что ей нечего было терять, ведь рождение ребенка было равносильно смерти. В конце концов, какая разница: сейчас от аборта или потом от рождения?
— Осталось еще немного.
Врач старался игнорировать стоны пациентки. Он делал вид, что все в порядке, стараясь унять обильное кровотечение. Женщина старалась бороться с болью и накатывающей слабостью, но природа взяла свое и размыла окружающий мир: свет от лампы больше не причинял глазам боль, люди в масках, которые расстреляли врача, не пугали, а наоборот — вызывали любопытство.
Будущая в прошлом мать пыталась сфокусироваться на дуле автоматической винтовки, которая остановилась в пяти сантиметрах от ее глаз. В какой-то момент сгусток темноты вырвался из оружия и поглотил окружающий мир: теперь женщина не видела света и всматривалась во тьму. Она слышала какой-то детский голос, который уговаривал ее проснуться и не сдаваться. Умирающая пациентка пыталась бежать навстречу голосу, но тот справедливо удалялся от нее.
— Просыпайся! Не смей сдаваться, иначе заснешь навсегда!
— Кто ты?
Детский голос сделал паузу.
— Уже не имеет значения. Не старайся держаться на земле. Падай, и вместо того, чтобы разбиться, полетишь вверх!
Женщина не поняла слова, сказанные нежным голосом из тьмы, но почему-то преисполнилась легкостью, когда тьма начала сменяться белым градиентом. Она ощутила свободное падение и ее вдруг одернуло, словно каком-то странном воспоминании из детства, словно она вновь выходила из лона матери.
Обескровленная мать ощутила невероятную легкость, будто ее тело, ее разум рождались заново. Мир обретал краски, черты реальности обретали объем и первоначальную форму. Ее волокли куда-то вооруженные люди из департамента демографии, но теперь это не имело никакого значения. Никогда она не чувствовала себя так хорошо, так легко и радостно. Страх испарился.
— Спасибо тебе, — шепотом изрекла она на последнем вздохе и окончательно покинула реальность.
Где-то вдалеке все еще был слышен тихий детский плач.