Мы продолжаем рассказ Богова Василия Михайловича, генерал-майора в отставке.
Родился 9 февраля 1925 года в деревне Николаевщина Ленинградской губернии. Окончил Высшую школу КГБ СССР. В Красной Армии с января 1943 года.
Командиром отделения и комсоргом батальона участвовал в обороне и снятии блокады Ленинграда. Служил оперуполномоченным отдела контрразведки «Смерш» Ленинградского и 1-го Украинского фронтов. С 1979 по 1988 годы начальник Управления КГБ СССР по Новгородской области. Награжден орденами Красной звезды, Отечественной войны I степени и «Знак Почета» , «За оборону Ленинграда» ,«За взятие Берлина» и др.
«Вечером 27 января, наконец, наш полк получил подкрепление – прибыл батальон 622-го стрелкового полка. Мы атаковали Лисино-Корпус и очаг сопротивления врага на пути нашей славной дивизии был уничтожен. Дивизия вышла на линию железной дороги Ленинград – Новгород и закрепилась.
Противник потерял до четырехсот солдат и офицеров, в числе трофеев – три склада боеприпасов, в которых оказалось среди прочих 60 тысяч снарядов, шесть продовольственных складов, два вещевых и один склад горючего, а также орудия, автомашины, мотоциклы и велосипеды.
Именно этот день, 27 января 1944 года, вписан в историю Великой Отечественно войны как день окончательного снятия блокады Ленинграда и завершения беспримерной эпопеи героической защиты города.
На следующий день дивизия была выведена в резерв фронта. Маршем из Лисино-Корпуса части вышли к Пушкину и, минуя Ленинград, прошли в поселок Рыбацкое. Учеба, отдых, принятие пополнения и формирование подразделений – вот чем был занят долгожданный и такой короткий перерыв.
21 февраля дивизия вышла из Рыбацкого. Совершив десятидневный марш в полном составе, с полной боевой выкладкой, ее части 2 марта прибыли под Нарву. Участок протяженностью полста километров, прикрытый с флангов Финским заливом и Чудским озером, а с фронта широкой рекой Нарвой, бездорожный и лесистый, для наступающих войск сам по себе был крепким орешком.
Кроме того, гитлеровцы за многие месяцы построили на западном берегу Нарвы глубоко эшелонированную оборону с сотнями дотов, дзотов, бронированных огневых точек, отрыли сотни километров траншей и ходов сообщений, прикрытых колючей проволокой в несколько рядов, берега усеяли тысячами мин и фугасов.
Весь февраль здесь шли кровопролитные бои. Наконец, ценой огромных потерь, был захвачен плацдарм на западном берегу реки. Наш полк, идя в первом эшелоне наступления, должен был взять оборонительный узел Безымянный хутор — Ривимаа – Сиргала.
В десять часов 9 марта началась артподготовка. Лес огласили залпы и близкие разрывы снарядов и мин, свист «Катюш» и «Андрюш». Через двадцать минут батальон поднялся в атаку, воздух сотрясало многоголосое «Ура!». Но не надолго: мы встретили сильное по плотности и фронту огневое противодействие. Казалось, стреляли из-под каждого куста. С большим трудом роты батальона, то в одном, то в другом месте прижатые к земле шквальным огнем хорошо укрытого врага, шаг за шагом подошли к Безымянному хутору.
Мы отбили контратаку, они передохнули и опять поднялись на нас. Отбили и эту атаку. Перехожу из роты в роту. Третья контратака застала у артиллеристов, выдвинувшихся на прямую наводку. Четвертую контратаку совершенно озверевшего противника отражал в родной минометной роте. Везде убеждался в крепком боевом духе ребят и командиров и опять пробирался в стрелковые подразделения, на передовую линию, где решалась судьба боя. К вечеру гитлеровцы в пятый раз пошли в контратаку, но в очередной раз были обращены в бегство.
На другой день ликвидировали группы немцев, оказавшихся в тылу полка, и вплотную подошли к Безымянному хутору. Тоже пять раз, точно отвечая на вчерашние вражеские контратаки, атаковали эти несколько строений, но взять так и не смогли. По характеру эти атаки мало отличались от вчерашних, только начинали их мы и завершали отходами на прежние позиции под сильным артиллерийско-минометным и ружейно-пулеметным огнем. А ближе к вечеру вслед за короткой артподготовкой вдруг сами перешли в контратаку.
Четыре танка и цепь автоматчиков рванулись на позиции батальона и соседних подразделений. Артиллеристы выкатили орудия на прямую наводку, подпустили танки на 100 — 150 метров и ударили по ним.
Два танка подбили, оставшиеся два развернулись и дали деру, а пулеметчики огнем поразили пехоту. К сожалению, не досчитались командиров-артиллеристов: двое погибли и троих раненых увезли в медсанбат.
26 марта. Казалось, ничто не предвещает лиха. Подразделения готовились к новым атакам. Вдруг несколько сот немецких орудий и минометов открыли ураганный огонь по переднему краю, позициям артиллерии, командным пунктам и основным путям подвоза. После сорокаминутной артподготовки главный удар, силою до двух полков пехоты обрушился на 781-й и соседний 406-й стрелковые полки. Поддерживая атаку артиллерийскими и авиационными ударами, врагу удалось создать кромешный ад и крепко потеснить нас.
Погиб командир нашего полка подполковник Ильин, начальник штаба Скурихин, командир моего батальона. Вышли из строя почти все командиры рот и взводов, полегло много солдат.
В этом бою меня тяжело ранило осколком снаряда, выпущенного из танка. Пробило правую ногу, двигаться я не мог, и парторг принес меня к горевшему штабу батальона. К счастью, оказалась повозка и ездовой увез меня в сторону реки Нарвы. Очнулся я в медсанбате, мало соображал, где нахожусь и что со мной.
Поступившие в медсанбат раненые позднее рассказывали, что противник в течение дня еще не раз атаковал наши позиции, вводя свежие силы, и наши войска были потеснены, пришлось отойти.
Мой 1-й батальон практически был выведен из строя... »*Продолжение в следующей публикации*
Материалы предоставлены УФСБ по Новгородской области