Средневековые манускрипты - это ужасно серьезно и скучно, а их авторы и иллюстраторы - такие же серьезные и скучные люди? А вот и нет, и герои этого поста в буквальном смысле иллюстрируют это!
Клариция (Германия, XIII век)
В самом начале XIII века Клариция (или Кларика) работала над псалтирью, предназначенной, вероятно, для одного из монастырей Аугсбурга. Очередная страница начиналась со стиха псалма 51 (52), а тот - с буквы Q: Quid gloriaris in malicia qui potens es in iniquitate. Хвостик буквы - сама Клариция!
Из-за ее одежды (непокрытая голова, плотно облегающая рубашка под платьем, платье с роскошными рукавами) предполагается, что Клариция была не монахиней, а светской девушкой, воспитывавшейся и учившейся в монастыре. Увы, кроме ее автопортрета и имени о ней ничего не известно.
Матвей Парижский (Англия, XIII век)
Как выглядит автопортрет пожилого и заслуженного монаха-хрониста из уважаемого бенедиктинского аббатства, среди информантов которого - лично король Генрих III и его брат Ричард Корнуоллский, будущий король Германии? Да, вот так и выглядит, как на картинке выше!
Вообще Матвей Парижский - один из самых знаменитых средневековых хронистов. Почему он получил прозвище Парижский - неизвестно, есть предположение, что в Париже он учился. В 1217 году, совсем молодым человеком, он поступил в Сент-Олбанский монастырь и практически никогда больше оттуда не уезжал, а занимался в основном историческими трудами (монахи Сент-Олбанского монастыря на этом практически специализировались). Самый масштабный из них - "Великая хроника", Chronica majora, охватывающая историю мира от сотворения до современных Матвею событий, причем Матвей еще и сам ее иллюстрировал. Его иллюстрации и сейчас используются для оформления книг по средневековой истории.
Хильдеберт и Эвервин (Чехия, XII век)
Сцена из средневекового скриптория (конкретно - скриптория епископа Йиндржиха Здика в Оломоуце в Моравии): Хильдеберт замахивается на наглую мышь, смахнувшую со стола посуду и поедающую его обед. Чтобы неправомерность притязаний мыши на сыр была совсем очевидной, над столом подписано: "Стол Хильдеберта". А если заглянуть в раскрытую книгу на столе, то можно прочитать следующее: "Pessime mus, saepius me provocas ad iram. Ut te deus perdat" ("О мерзкая мышь, ты слишком часто провоцируешь меня на гнев. Да накажет тебя Бог").
О дальнейшей судьбе мыши манускрипт умалчивает.