Способна ли музыка воплотить образ абсолютного зла — это даже не вопрос. Без музыки эти образы в наше время вообще не могут обойтись.
"Музыка зла" очень разная и воздействует на разных уровнях. Саундтрек к фильму ужасов вызывает физический испуг. Бодрая мажорная песня "Tomorrow belongs to me" напоминает об ужасах Второй Мировой.
Некоторые разновидности метала резонируют с чувствами агрессии и тоски, скрытыми, вероятно, в душе каждого из нас. И точно так же, как ни удивительно, действуют образы зла в академической музыке.
А как было раньше?
Очень долгое время образов зла в музыке вообще не существовало.
Была скорбь. Погребальные плачи — один из самых ранних музыкальных жанров.
Агрессия была. Боевые песни — тоже жанр очень древний, чуть ли не ровесник человека разумного.
Были грозные молитвенные предостережения, напоминавшие о Страшном Суде.
А образов зла не было.
Почему?
В них просто не было надобности. Не существовало ситуаций, в которых такое могло бы потребоваться.
Впервые что-то, похожее на образ зла, появляется в музыке только в XVII-XVIII веке, и это музыка для театра. Оперы, рассказывавшие о странствии Орфея в Аид за Эвридикой, не могли обойтись без пугающих сцен в подземном мире мёртвых. Герой преодолевал страх и подчинял злых духов волшебным пением, но перед этим духи должны были внушить страх.
Сейчас, конечно, ничего "злого" в старой музыке мы не услышим. Но и писалась она для людей с совершенно другим слуховым опытом.
Примечательно, что в самом начале XVII века, у Монтеверди, этого эффекта ещё нет. Орфей уговаривает перевозчика-Харона, но Харон не пугает его, просто отказывается перевозить. А духи Аида, хоть и присутствуют на сцене, тоже не пугают — наоборот, воодушевляют Орфея и восхваляют его храбрость и преданность жене.
*
Прошло много времени, прежде чем композиторы выработали в музыке "иллюстративный" язык и научились рисовать звуковые картины, в которых можно различить не только эмоции, но и "визуальные детали" — от мерцания небесного света до грохота дьявольских копыт.
Торжество визуальности настало в XIX веке. Но образы зла чаще всего — по-прежнему условные, театральные. Мефистофель со своей арией великолепен, но злом его делает сюжет и текст, а не музыка.
Некоторые произведения Мусоргского действительно изображают абсолютное зло и наводят лютую жуть — но они все вокальные, и музыка часто работает на контрасте с текстом. Как в "Песнях и плясках смерти", где смерть забирает ребёнка с колыбельной песней и молодую девушку — с серенадой. А чисто инструментальная "Ночь на Лысой горе", хоть и изображает злые силы, достаточно безобидна, чтобы на неё веком позже нарисовали детский мультфильм.
*
Когда "музыкальное зло" стало таким, каким мы его знаем?
Академическая музыка "переламывается" в преддверии Первой Мировой. В то время образ зла в ней связан ещё не с массовыми убийствами, а с презрением к человеку, с расчеловечиванием.
...в цикле Шёнберга всё как будто поставлено с ног на голову. ... герои - отнюдь не богато одарённые творческие натуры, а марионетки, которых как будто дёргают за ниточки иррациональные злые силы.
...используются и традиционные жанры (баркарола, серенада). Как и у Малера, они связаны с негативным началом; но если у Малера этому противостоят светлые образы, то у Шёнберга оно возведено в абсолют и символизирует некое мировое зло.
(Кстати, любопытно, что романтический жанр серенады и здесь, у западных авторов, как и ранее у Мусоргского, принадлежит тёмной стороне).
А открыл Берг, что всё враждебное Человеку, тупое и жестокое, бездушное и злобное, воплощается не демонически, как у романтиков ... а в самой простецкой бытовой музыке. Глупый вальсик, тупой марш, кабацкая песенка, шарманочный мотивчик в пародийно-гротескном преломлении оказались злее и страшнее всех фантазмов и фантомов долгого века музыкального романтизма.
(Возвращаемся к началу поста и "Tomorrow belongs to me"! Это наследие идеи Альбана Берга, впервые воплощённой в его опере "Воццек" в 1925 году).
Любопытно ещё, что знакомые всем саундтреки к фильмам ужасов — пугающие звуки без запоминающихся мелодий и гармоний, — тоже берут начало в академической музыке. Эталонный пример — "Трен памяти жертв Хиросимы" Пендерецкого, абсолютно классическое произведение 1960 г., цитаты из которого звучат в саундтреках фильмов "Сияние", "Изгоняющий дьявола" и "Дитя человеческое", а также в двух сериях "Твин Пикс".
*
А популярная музыка "переломилась" только в конце 60-х годов — с появлением группы Black Sabbath и началом пресловутой темы "сатанизма в рок-музыке". Занятно, что академическая музыка опередила популярную больше чем на полвека, но композиторов XX века никто в "сатанизме" не обвинял.
Или даже не на полвека?
Вступительный рифф "той самой" песни Black Sabbath основан на интервале тритоне, а этот интервал считался "дьявольским" с очень, очень древних времён — едва ли не со Средневековья.
Удивительные прослеживаются связи!
___________________________
Даже мёртвого музыковеда радуют лайки и подписки. Спасибо!