Человек должен быть масштабен. Масштабен, как личность и как творец. А масштаб представляет собой слитые воедино составляющие. Принято стремиться к целостности, но у целостности тоже есть свой масштаб. Извечная режиссёрская проблема «Или мне семнадцать лет, или я пью кофе» может быть решена укрупнением. Я сейчас, разумеется, говорю об известном всем сквозном действии, в которое собираются все маленькие действия, но опять же повторюсь – вопрос в масштабе. И сквозное действие может быть разным по наполненности и объёму. Почему «Мне семнадцать лет и я пью кофе» не может облечься в задачу: «Я жду счастья»? Да, смутно, да, непонятно, да, есть режиссёры-корифеи, которые за это расстреляют, т.к. задача должна быть поставлена «просто и конкретно». Но я видела случаи, когда вот такая, для кого-то «туманная», задача вдруг стреляла и разжигала актёрскую природу и воображение творца. И я видела опытных режиссёров, которые этим пользуются. Мы боимся неконкретности, когда надумываем что-то. Но если непрямая и не бытовая задача родилась в душе помимо нашей воли – не поймать её равняется преступлению. Другой вопрос, что протягивать её можно только тому, кто уже способен понять и загореться ею.
И тут я возвращаюсь к первоначальной теме. Масштаб. Он не в поступках. Он в восприятии мира. А поступки уже будут вытекать из него. Я уверена, что восприятие человеком творения другого человека зависит от его – воспринимающего – масштаба и от того, что он способен понять. Как часто мы любим, вроде бы, одно и то же, а, если покопаться, выясняется, что любим мы совершенно по-разному и видим в объекте разное. Каждый своё. И порой не укладывается в голове, насколько сложно кому-то понять простые, казалось бы, вещи. Для меня вполне естественно, что человек может думать о деле и о долге, гореть этим, и при этом любить женщину так, как многим и не снилось, и при этом быть мучимым страшными душевными противоречиями и переживать тяжёлый духовный опыт. Спрашивается, что тут играть и на чём остановиться при таком раскладе? Для некоторых, как я читала, чёткое распоряжение делами, чёткое выполнение своего долга не может сочетаться с пламенной любовью. «Или мне семнадцать лет, или я пью кофе». Но почему нужно останавливаться на чём-то, выбирать? Как же я люблю людей, которые способны вобрать в себя все линии, а не упираться в одну. Когда линии все важны. Спросите, что тогда играть? Ведь получится равноударность? Нет, нет, и нет. Если за ними встанет ещё большее укрупнение, если они соберутся во что-то одно, толкающее жить, равноударности не будет. И кого же играть в таком случае? Героя. Масштабного. Живого человека. Не с плоской односторонней душой. А во всём объёме слышащего её. А как такое играть? Этому не научишь «по школе». «Школа» – лишь подспорье, чтобы не спотыкаться, когда делаешь первые шаги в профессии, и не полететь с лестницы, когда в очередной раз и при огромном опыте оказываешься в темноте начала работы. А чтобы играть масштаб и душу другого человека, нужно чувствовать свою душу, самому, ощущать в себе этот объём и масштаб. Иначе никак. И, главное, верить этому объёму. Может, человек страстно и увлечённо делал своё дело – при этом чётко и с умом (кто мешает своё дело знать, а не просто тыкаться в экспрессии?) – и любил женщину (страстно и увлечённо), и искал истину в душе, и каялся и просил – потому что он каждую секунду хотел быть открыт и честен в высшем смысле этого слова. Использовать свои внутренние ресурсы до конца. А может быть человек вообще хотел очиститься в земном огне до восшествия в мир иной? Но очиститься на всех уровнях и во всех ипостасях, что не позволяет нам обозначить линию духовных исканий первейшей.
Человек объёмен и рождён пылать. Для меня самой самые страшные периоды – когда я «сухая» в творческом и человеческом смысле. Когда я не горю. И тут не важно: учу ли я детей театру или человеческим отношениям, работаю ли с более зрелыми артистами, пишу ли инсценировки, стихи, статьи или «ору» свои песни, обсуждаю что-то, что меня волнует, или помогаю кому-то разобраться в своих переживаниях: если нет огня – я страдаю, я изнываю. А где огонь – там масштаб, нам данный. Там высота. Или пропасть. Но пространство, объём, сила…
Помню, в институте сквозным действием роли, которую я так и не сыграла, обозначили: «Она хочет денег». Понимаю, что многие талантливые люди с актёрской природой завели бы себя и на это. Но я, как человек со структурным мышлением, не актриса по природе, не приняла задачу сразу. У меня появился вопрос: «А зачем ей деньги?» Ответа так и не получила. Но даже если бы мне ответили, например: «Чтобы ни в чём не нуждаться», я бы спросила: «А это ей зачем?». И, мне кажется, чем глубже можно погрузиться в бесконечные «зачем», не закопавшись, тем пронзительнее роль, тем нужнее она нам сейчас.
Я уверена: пока мы не вернёмся к «богам и героям» – и на сцене, и в жизни, – пока мы будем прикрываться «маленькими человечками», вместо того, чтобы и в них открыть «высоты и глубины человеческого духа», пока мы будем цепляться за ущербность и мелкие задачи, считая их основными и не идя вглубь и дальше, мировой огонь творчества не станет ярче, а будет только затухать. Поэтому сейчас я приоткрываю своё сквозное действие, не придуманное, а лишь понятое, – гореть, зажигая других, насколько это возможно. А куда это расширится и кто подхватит?.. Горите и идите «Выше и Дальше», вбирая в себя всё, что родит и скажет ваша душа.
12 февраля 2019 года
