Труд чиновника следует отнести к категории непосильного. Ежедневно и ежечасно ему приходится иметь дело с тяжёлым человеческим материалом – с нами. Вы должны понять меня правильно, сарказм здесь не уместен.
Мы не подарок. У нас есть потребности. У нас есть собственное (конечно, несовершенное) представление о том, как должна быть устроена наша жизнь под управлением чиновника. Он об этом смутно догадывается. Но нащупать, чего нам, собственно, от него надо пока не может. Думаю, это его раздражает.
При том, что у него под рукой совершенный, универсальный механизм, с помощью которого можно регулировать любые отношения, решить любую проблему. Взятка. Процесс дачи и получения, с тех пор как был впервые применён на практике, так и не претерпел никаких изменений. Он понятен всем задействованным в нём сторонам. Он не нуждается в регулировании. Он прост в реализации. Он не требует временных затрат. Сказал – услышал. Дал – Взял. Ждал свет, дали воду. Чиновник вытер трудовой пот со лба, а проситель, как всегда… в позе.
Потом, ещё общение с нами. Оно мучительно. При том, что чиновник выражается всегда предельно конкретно и ясно, мы его, почему-то, почти всегда не понимаем. Ну, например. У вас перед домом не двор, а полоса препятствий. Танкодром. Вы просите привести двор в порядок. Сделать, так сказать, среду доступной для жизни. Вам сообщают: на данный двор денег не выделено, в плане он не предусмотрен. Что не ясно? А вы не понимаете.
Далее. Чиновник нас любит. Он наш слуга. Просто за делами не всегда об этом помнит. А мы, как дети малые, забываем ему об этом сказать. Нам бы все своими пустяками заниматься. Иногда чиновник вспоминает, что любит нас. Тогда он отечески нас поучает. Потому что, он знает, какие мы, но, что важнее, знает, какими мы должны быть. И вот тогда нам становится известно, что мы алкоголики и бездельники, потому что живем не в красивых коттеджах, а в занюханных пятиэтажках и т. д., и т. п.
Незабвенный Козьма Прутков, сам чиновник до мозга костей, в своих «Плодах раздумий» изрек: «Чиновник умирает, но ордена его остаются на лице земли». Ну, вы поняли, о чем я.
А, в общем, мы сами виноваты.