Его звали Дик. Он считался «немецкой овчаркой», хотя внешне больше походил на восточно-европейскую. Он был рослым цепным псом с грозным бархатистым голосом.
На первый взгляд, Дик был таким же цепным псом, как и многие соседские цепные псы – в частных домах почти все держали охранных собак. Но была у Дика одна тайна, которая делала его единственным и неповторимым.
Как и многие цепные псы, Дик стремился избавиться от цепи и получить свободу передвижения. Но, в отличие от своих товарищей по судьбе, избавившись от цепи он не бродил бесцельно по округе, чтобы, нагулявшись, вернуться домой.
Нет, Дик всегда отправлялся точно в одно и то же место. Туда, где его ждала его семья.
У Дика была подруга жизни, которая ждала его и гоняла других кобелей. И общие дети. Потому, собственно, у них и были общие дети, что иногда Дик сбегал весьма удачно, как раз в срок, чтобы успеть очередной раз стать папой.
Вот к ней, к своей подруге жизни, Дик всегда и убегал, нигде не задерживаясь по дороге.
Первый раз его искали долго, по всей округе, удивляясь, почему нагулявшийся пес не возвращается домой, беспокоясь, что с ним произошло что-то плохое. Нашли случайно, несколько дней спустя, в компании незнакомой суки. Не придали истории значения – ну, загулял с «девушкой». С кем не бывает.
Второй раз искали так же, не один день. Нашли там же. Только кроме подружки Дика окружали характерно чепрачные щенки.
На третий раз задумались, и на всякий случай проверили – а не туда же ли, не к той же ли собаке убежал блудный «Ромэо»?
Идея тогда казалась нелепой, но она себя оправдала. Дик нашелся все там де, все с той же подружкой.
С тех пор, когда Дику удавалось сбежать, хозяева точно знали, куда он побежал. Забирали не особо торопясь – пусть с любимой пообщается, с детьми.
Так и длилась годами эта странная, нежная, щемящая душу собачья романтика. Он бежал к ней при первой возможности. Всегда к ней и только к ней. Она хранила ему верность, гоняя от себя других кобелей, ждала его, растила его детей.
Прошли годы, больше, чем может прожить собака. Ни Дика, ни его подруги больше нет. Но история их любви и верности до сих пор пересказывается всеми, кто ее знал, как нечто удивительное, нежное и светлое.