Самозванство не считается исконно русским феноменом, однако ни в какой другой стране это явление не было столь частым и не играло столь значительной роли во взаимоотношениях общества и государства. Если просто ограничиться подсчетом лжецарей и лжецаревичей на территории Российского государства получается значительная цифра, например в XVII столетии известно около 20 самозванцев, век же XVIII отмечен уже 40 случаями самозванства. Самозванство начиналось тогда, когда лжецарь или псевдомессия открывается окружающим, формирует группу соратников или становится во главе какого-либо движения.
Первым самозванцем на Руси, по мнению многих историков, называется Лжедмитрий I, с которым отождествляют монаха-растригу Григория Отрепьева.
Человек, сыгравший столь неординарную роль в русской истории, родился в провинциальном городке Галиче, в обыкновенной и заурядной дворянской семье, где-то на рубеже 70-80-х гг. XVI в. Его нарекли именем Юрий. Вскоре он лишился отца, стрелецкого сотника Богдана Отрепьева, зарезанного в Москве, в Немецкой слободе, вероятно, в пьяной драке. Мать научила Юшку читать Библию и Псалтырь; затем он продолжил образование в Москве, где жили дед и дядя мальчика, а также свояк семьи дьяк Семейка Ефимьев. За непродолжительное время Юшка стал «зело грамоте горазд» и овладел каллиграфическим почерком. Этого достоинства вполне хватило бы для продвижения небогатого дворянина на приказной службе. Но не таково оказалось самолюбие юноши, жаждавшего быстрой карьеры. Свободной службе в приказе или стрельцах он предпочел положение слуги двоюродного брата царя Федора — Михаила Никитича Романова.
После ареста Романовых Борисом Годуновым Юшка, видимо сумевший встать достаточно близко к боярам, опасаясь за свою свободу, счел за благо в 20 лет покинуть свет и забыть свое мирское имя. Он стал чернецом Григорием. Поначалу новоявленный инок скрывался в провинции, в суздальском Спасо-Евфимиевом и галичском Иоанно-Предтеченском монастырях, а когда буря улеглась, вернулся в столицу. Здесь он поступил в придворный Чудов монастырь. Вскоре его рукоположили в дьяконы. Молодому иноку поручили сложить похвалу московским чудотворцам Петру, Алексию и Ионе. Видимо, он справился с поручением хорошо, так как сам патриарх Иов заметил юношу и взял на свой двор «для книжного письма». Вместе с другими дьяконами и писцами патриарха Отрепьев сопровождал архипастыря в царскую Думу. Это давало возможность молодому честолюбцу соприкоснуться с придворной жизнью, и он возмечтал о большем, чем иноческая келья. Головокружительная карьера, которую он сделал всего за год, став из рядового чернеца патриаршим дьяконом, не устраивала Отрепьева, в мечтах он примерял на себя шапку Мономаха.
В начале 1602 г. Отрепьев начал смертельно опасную игру, сделав в ней ставкой собственную голову. Вместе с двумя иноками он бежал в Литву и «открылся» игумену Киево-Печерской лавры, что он царский сын. Игумен, дороживший отношениями с Москвой, показал авантюристу и его спутникам на дверь. Немного позже Григорий объявляется в имении магната Адама Вишневецкого, который враждовал с московским царем из-за спорных земель. Именно тогда впервые Отрепьев добился желаемого успеха. Магнат велел оказывать «царевичу» полагавшиеся ему почести, дал штат слуг и карету для выездов.
Единственным способом занять московский престол для самозванца был военный поход. Самозванец решает опереться на крайне враждебные России католические круги, сбросив с себя личину православия. Из имения Вишневецкого он перебирается в Самбор, к сенатору Юрию Мнишеку. Здесь он делает предложение дочери сенатора Марине и принимает католичество.
Мнишек хотел посадить будущего зятя в Москве с помощью коронной армии. В этом намерении его поддержал польский король Сигизмунд III, которому Лже-дмитрий I обязался отдать в качестве платы Чернигово-Северскую землю. Невесте Марине были обещаны в удел Новгород и Псков, тестю — часть Смоленщины. Своим новым родственникам самозванец также пообещал в течение года (в крайнем случае — двух) обратить в католичество всю православную Русь.
В Россию самозванец вторгся 13 октября 1604 г. с навербованными им и его сторонниками отрядом наемников, насчитывавшим около двух с половиной тысяч человек. На помощь «царевичу» вскоре двинулись и донцы. Жители Чернигова и Путивля сдали войску самозванца свои города без боя, арестовав воевод. А вскоре примеру этих городов последовали Рыльск, Комарицкая волость. К началу декабря власть Лжедмитрия признали Курск и Кромы. В последующие полгода военные действия велись с переменным успехом.
13 апреля 1605 г. от апоплексического удара умер Борис Годунов. Еще при жизни этого государя не жаловали в народе, обвиняя в убийстве то Ивана Грозного, то Федора Ивановича, то царевича Дмитрия. И теперь, уже умерший, Годунов не избежал клеветы: по Москве ходили слухи, что будто бы он принял яд в страхе перед воскресшим царевичем. После смерти царя путь в Москву для Лжедмитрия был уже открыт, чем он и воспользовался.
Ускорило этот процесс убийство Федора, сына Бориса Годунова, первое цареубийство на Руси. Именно в данном случае убили царя, пусть пока не венчанного на престол, но фактически уже правившего царя, которому все уже присягнули. 20 июня 1605 года Лжедмитрий вошел в Москву. Его коронация состоялась на следующий день. Так произошло воцарение Лжедмитрия I – первого из самозванцев в российской истории.
Лжедмитрий сразу вернул ко двору Романовых и других бояр, которые пострадали при Борисе Годунове. Федор Романов, отец будущего царя Михаила, был также возвращен и назначен патриархом Ростовским. Свое царствование он начал с того, что «забыл» выполнить обещания, данные им Папе Римскому, ввести на Руси католичество. Самозванец понимал, что русские люди, веками воспитанные в православной вере, не могли проститься с ней. За непродолжительное время своего правления (11 месяцев) он не только опустошил русскую казну, возвращая свои долги, но еще и женился на полячке Марии Мнишек. Поляки, прибывшие с невестой в Москву, вели себя в Москве точно в завоеванном городе, чиня насилия и непотребства и приближая тем развязку затянувшегося спектакля первой самозванщины.
Правление Лжедмитрия I закончилось так же быстро, как и началось. Бояре, во главе которых стояли князья Шуйские, организовали заговор. Они не могли спокойно смотреть, как новоявленный правитель опустошает казну, отдавая деньги за границу. 17 мая 1607 года, в результате заговора бояр Шуйских, Лжедмитрий был убит.
Смерть самозванца была поистине страшной. Заговорщики долго рубили его бездыханное тело и стреляли в него. Затем обнаженный труп выволокли из Кремля и бросили в грязь посреди рынка. Чтобы собравшаяся толпа могла лучше рассмотреть царя, бояре положили его на прилавок. Выехавшие из Кремля дворяне хлестали труп кнутом, приговаривая, что убитый вор и изменник - Гришка Отрепьев. На вспоротый живот Лжедмитрия бросили безобразную маску, приготовленную самозванцу для маскарада. В рот сунули дудку. Потешившись несколько дней, бояре велели привязать труп к лошади, выволочь в поле и закопать у обочины дороги. Вскоре покатились слухи о зловещих знамениях. Рассказывали, что когда труп везли через крепостные ворота, буря сорвала с них верх, потом не ко времени грянули холода, по ночам над могилой люди видели голубые огни. Тогда труп вырыли, сожгли, а пепел зарядили в пушку и выстрелили им на Запад.
Так закончилась первая самозванщина. Лжедмитрий, точно козырная карта из колоды, был вытащен боярами — противниками Годунова в игре против царя Бориса Федоровича. Но теперь, когда старший Годунов умер, а младший был убит, и самозванец стал не нужен. Козырного валета, побившего неприятельского короля, отбросили. На политической сцене должны были появиться новые самозванцы.
Источник: Семин В.П. Русская история: проблемы и спорные вопросы.- М.: Академический проект, 2007.- 653 с.