Рассказ об одинокой и очень больной девочке, мечтающей найти отца и выздороветь, а также о добрых и неравнодушных к чужому горю людях, помогшим ей в этом.
ОН был артист и играл на сцене областного музыкального театра, и даже вел популярную передачу на областном радиоканале. У него был тот прекрасный неопределенный возраст, когда молодым уже не назовешь, но и до пожилого еще не дожил. Два раза ОН женился, но и два раза расходился.
Первой его женой была молоденькая Зиночка, вместе с ним окончившая Театральный институт и работавшая с ним в одном театре. Но не долгой была их семейная жизнь. Более удачливый его коллега-артист одного из Московских театров, находившийся здесь на гастролях встретил, полюбил Зиночку и увез ее к себе в Москву. Вскоре, после сыгранных нескольких ролей в кино, имя артиста-соперника стало довольно популярным, а несколько лет спустя, когда этот театр вновь был здесь на гастролях, ОН узнал, соперник по-прежнему живет с Зиночкой, и Зиночка счастлива. Правда, в театре она больше не работает.
ЕГО второй брак был тоже неудачным. Но, на этот раз он сам оставил жену. Красивая, волевая и властная Таисия подавляла его волю, и лишала его самостоятельности. От нее исходила некая аура властности. Он не был свободен даже в выборе сорочки по утрам. Таисия больше его знала, что ОН любит, и что нет, что ЕМУ можно и чего нельзя, что ЕМУ нравится, и что не нравится. На все удивленные взгляды она отвечала: "Ну, я же лучше знаю!"
Развод был тяжелый. В итоге, Он покинул, оставленную ему Зиночкой, просторную квартиру в центре и переехал в маленькую, тесную квартирку на окраине, в которой жила Таисия до замужества. Так сказать, поменялись.
После развода с Таисией и переезда в ее квартиру до театра ему добираться стало нелегко: сначала пешком минут 15 - 20, затем в битком набитом автобусе с пересадкой, стараясь быть незамеченным знакомыми и коллегами. Машины у него не было, но он уже получил права и надеялся, что вскоре купит и машину, хотя смог скопить только половину необходимой суммы. Его большая загруженность в театре никак не влияла на его финансовое положение, и ЕМУ приходилось только мечтать. И он мечтал. Идя пешком до автобуса, он представлял себе, как его однажды заметят и пригласят сниматься в кино, как он станет знаменитым, и его будут узнавать на улице, просить автограф, как его пригласит работать один из столичных театров. Но, время шло, а эта удивительная пора известности и славы не приходила.
Как-то, проходя мимо серого унылого дома, ОН заметил, что из окна довольно высокого первого этажа за ним наблюдают, прислонясь лицом прямо к стеклу. Неужели, правда, за ним? Может быть это случайность? Но, теперь он невольно каждый день, идя в театр, посматривал на это окно. И каждый раз видел, что там из-за занавески кто-то смотрит на него. ОН не останавливаясь проходил мимо, хотя очень хотел рассмотреть, кто же так пристально за ним наблюдает? Это внесло какое-то разнообразие в его почти ежедневный маршрут. И каждый раз, выходя из дома, он думал, что сегодня непременно остановится и рассмотрит того, кто за ним наблюдает. Но, подходя к окну, он быстро, как вроде бы не обращая внимания, проходил мимо. ОН видел боковым зрением, что этот кто-то по-прежнему там, за окном и пристально смотрит на него. "И, надо же, знает, когда я прохожу здесь, - думал ОН, - а может быть это и есть начало популярности, узнаваемости народом? Нет, непременно надо остановиться и спросить".
Время шло. ОН по-прежнему пробегал мимо загадочного окна и по-прежнему чувствовал на себе взгляд. Конечно, можно идти другой дорогой, и ОН каждый вечер планировал изменить маршрут, но утром снова и снова шел по старому маршруту. Мало того, теперь зачастую и в свои выходные он проходил здесь. Просто так. И в выходные этот кто-то был на своем посту. Его не было только поздно вечером, когда ОН возвращался после спектакля.
Прошло месяца три. Приближалась весна, светило солнышко и было очень тепло. Подходя к окну, он заметил, что оно было открыто. Как всегда ОН хотел быстро пробежать мимо, но его остановил звонкий детский голос: "Это вам!" И на тротуар упал конверт. ОН поднял конверт, посмотрел на окно, и переспросил:
- Мне?
- Да! Вам! От меня. - сказала девочка и закрыла окно. Но, ОН успел рассмотреть девочку. Ей было лет десять-одиннадцать и она походила на куклу. Но, не на Барби, а на куклу, которой играла его сестричка в далекие годы детства. Пушистые, белокурые волосы, светящиеся, голубые, почти синие глаза и тонкие, словно просвечивающиеся, ручки.
Он колебался: следует открыть конверт здесь и сразу или позже? Решил открыть позже. Но, пройдя немного и скрывшись за угол, он в нетерпении остановился. Адресат на конверте не был указан, но внизу было написано: "Пожалуйста, прочитайте дома, когда вам никто не будет мешать" Какое дома? Его терпению пришел конец! ОН открыл конверт и достал оттуда лист бумаги, исписанный детским почерком. Девочка писала: "Вы мой папа! Я вас узнала по фотографии, на которой вы сфотографированы с моей мамой в городе Киеве, куда моя мама ездила в туристическую поездку! Вы стоите на Крещатике, улыбаясь и обнявшись. На обороте фотографии написано: "Нам по двадцать лет!" Это было двенадцать лет назад, в сентябре 1991 года, а через девять месяцев родилась я. Там не указано ваше имя и я его не знаю".
Что это значит? ОН был удивлен, и хотел было немедленно вернуться, и уверить девочку, что никак не может быть ее отцом. Он-то и в Киеве никогда не был, да и в 1991 году ему было гораздо больше, чем двадцать лет! "Надо вернуться!" - думал ОН, но посмотрев на часы, понял, что сделать это не сможет. Времени было в обрез. Сунув письмо в карман, он побежал в сторону автобуса. "Бред! Как она могла такое заявить? С чего бы это?" - недоумевал он и всю дорогу до театра не мог думать ни о чем, как о лежащем в кармане письме.
Спектакль, в котором Он занят сегодня, был для него неимоверно трудным. Он любил и легко исполнял главные роли, а сегодня ему надо сыграть в одном спектакле три второстепенные роли. Он никогда не любил этого, а сегодня просто не мог войти в образ.
- Что с тобой? О чем ты думаешь? Я тебя не узнаю! - недоумевал постановщик, - Ты же спектакль срываешь!
- А ты был на Крещатике? - только и спросил ОН.
- Это в Киеве? Нет, не был. А причем здесь Крещатик?
- И я не был! Но меня пытаются уверить в обратном. Ладно, я постараюсь исправиться, не буду отвлекаться.
- Да, уж постарайся!
Но, до конца спектакля ОН так и не смог взять себя в руки, нервничал, забывал слова. Письмо не выходило у него из головы. Возвращаясь домой, он остановился возле знакомого окна, но оно было темным. Конечно, уже 23 часа! Детям надо спать в это время.
Рекомендую прочитать рассказ Елены Цыбы тоже о девочке, ждущей отца с работы