Иногда в мировой истории встречаются личности, нет, даже так - Личности, чей масштаб оценили еще современники, но особенно ярко он видится со стороны - через тысячелетия. Об одной из таких мощных биографий - наш сегодняшний рассказ.
Очень длинный рассказ, включающий лет 25 жизни одного лишь человека, в которой приключений хватило бы на десятерых. Поэтому чашечка кофе не будет лишней при его прочтении.
Племянник знаменитого древнегреческого политика и полководца Перикла Алкивиад был красивым, талантливым и абсолютно безбашенным мужиком. В общем, всё, как мы любим.
В ранней юности Алкивиад имел множество поклонников (как хотите, так и трактуйте это слово) и при этом любил Сократа "отображенной любовью", признавая в этих отношениях приоритет старшего друга не только над собой, но и над прочими своими эрастами. Кроме этого, у них были и чисто мужские счеты.
«Еще подростком он участвовал в походе на Потидею, и его соседом в палатке и в строю был Сократ. В одной жаркой схватке оба сражались с отменным мужеством, но Алкивиад был ранен, и тогда Сократ прикрыл его своим телом, отразил нападавших и таким образом спас от врагов и самого Алкивиада и его оружие. […] Много спустя, после битвы при Делии, когда афиняне обратились в бегство, Алкивиад, верхом на коне, заметил Сократа, отступавшего с несколькими товарищами пешком, и не проскакал мимо, но поехал рядом, защищая его, хотя неприятель жестоко теснил отходивших, производя в их рядах тяжелые опустошения».
В политику Афин он ворвался после Архидамовой войны, закончившейся известным Никиевым миром. Избранный после заключения мира стратегом, Алкивиад сколотил новую антиспартанскую коалицию, интригами, обещаниями и помощью пелопонесским городам вывел Спарту из шаткого равновесия. Дело, как известно, закончилось в 418 году до н.э. битвой при Мантинее, в которой спартанцы наваляли наглецам.
В 416 году афиняне покорили остров Мелос, мужчин перебили, а женщин и детей продали в рабство. Алкивиад купил себе мелоску, нажил с ней ребенка и воспитывал его. При этом его совершенно не смущало, что резню на острове он поддержал своим голосом.
Истории с женой, с собакой, с победами в гонках колесниц на Олимпийских играх знают все (если не знаете, черкните в комментариях - расскажем). Последние лишь прибавили Алкивиаду популярности.
В 415 году Алкивиад вместе с Никием и Ламахом должны были отправиться на Сицилию с афинским флотом, чтобы поставить на колени Сиракузы. Однако за несколько дней до отхода флота случилась громкая история с осквернением герм в Афинах - страшное святотатство, грозившее бедами всему полису. Алкивиад был обвинен в святотатстве и быстро отправлен на Сицилию без оправдания, под дамокловым мечом афинского правосудия.
Пока афиняне на Сицилии брали Регий и Катану, афиняне в Афинах раскрутили маховик репрессий по делу о гермах – т.н. Процесс гермакопидов. За Алкивиадом на Сицилию был отправлен корабль «Саламиния» с повесткой в суд. Алкивиад понял, что дело пахнет керосином – обвиненных казнили, а их имущество шло в казну города. Поэтому перед отплытием на родину-уродину он слил противнику имена мессенцев (жителей города Мессена на Сицилии), готовых открыть ворота города афинянам. План последних потерпел крах, а довольный Алкивиад уже плыл в Фурии за «Саламинией» на своей триере. В Фуриях он просто сошел на берег и скрылся в толпе. Надо ли говорить, что в Афинах его заочно разве что к утоплению через повешение не приговорили.
Объявился он в Аргосе, откуда послал цидулю в Спарту с просьбой предоставить ему политическое убежище. Оцените красоту хода: афинский аристократ и крутой политический и военный деятель просит Спарту – своего извечного противника – приютить его, обещая быть полезным. Спарта не отказала, а Алкивиад сдержал свое слово, дав спартиатам несколько настолько хороших советов (о поддержке сиракузян, о захвате крепости Декелеи), что Афины взвыли от точности нанесенных ударов.
Кроме того, в Лакедемоне он вел себя настолько по-спартански скромно и неприхотливо, что заслужил уважение народа. А тем временем афинский флот на Сицилии был разгромлен вчистую вместе с сухопутным войском, кошелек великого города опустел, и, как костяшки домино, его союзнички повалились в сторону Спарты.
Однако наш герой не был бы Алкивиадом, если бы он вел себя скромно постоянно. Пока спартанский царь Агис II, не щадя живота своего, по совету, кстати, Алкивиада, воевал под Декелеей, афинянин наставил ему рога, влюбив в себя до потери всяческих приличий Тимею, жену царя.
Тут следует отметить абсолютное бесстрашие Алкивиада: афинский изгнанник в Спарте обрюхатил жену спартанского царя и «посмеиваясь, говорил, что сделал это не из дерзкого озорства и не по вожделению, но только ради того, чтобы Спартою правили его потомки». Агис, разумеется, затаил зло, а Алкивиад отправился воевать в Ионию вместе со спартанским войском. Там он и узнал о приказе из Спарты удавить его.
Куда бежать бродяге в Греции V века до н.э., если вся Греция – это или Афины, или Спарта? Алкивиад, недолго думая, бежал… к персидскому сатрапу Тиссаферну. Обаяние Алкивиада сработало и здесь:
«Он быстро занял самое высокое положение при его дворе: ум и поразительная изворотливость Алкивиада восхищали варвара, который и сам не был прост, но отличался низким нравом и склонностью к пороку. Да и вообще чары ежедневного общения с ним были так сильны, что никакая натура не могла остаться незатронутой ими, никакая воля не могла им противиться и даже те, кто боялся Алкивиада и ему завидовал, испытывали при встрече с ним какое-то непонятное удовольствие, радостный подъем. Вот так и Тиссаферн: от природы свирепый и в ненависти к грекам не знавший себе равных среди персов, он до такой степени поддался на обходительность Алкивиада, что даже превзошел его в ответных любезностях».
412 год прошел для Алкивиада в обычном режиме – удовольствиях и интригах. Он писал тайные записочки на Самос, где в это время стоял афинский флот, и шептал на ухо Тиссаферну, что финансирование спартанцев следовало бы уменьшить. Афинский флот слал в ответ свои записочки, а Тиссаферн не успевал снимать лапшу с ушей.
Очередной финт Алкивиада:
- договориться со своими сторонниками на Самосе о государственном перевороте в Афинах (долой демократию!), пообещав поддержку Тиссаферна;
- простимулировать свержение в Афинах демократии и установление олигархического строя;
- потерять расположение олигархата
- и… получить предложение от демократического афинского флота стать стратегом, дабы освободить Афины от власти богачей.
Ей-богу, ну, кто еще так ловко мог менять друзей и врагов целыми государствами?
Мы уже устали описывать метания Алкивиада между Спартой и Афинами, а он вновь на стороне Афин и громит спартанский флот у Абидоса. Идет 410 год, и на этот год у нашего героя много планов:
- отсидеть месяц в тюрьме Тиссаферна (sic transit gloria…),
- взять Кизик,
- разгромить персов у злополучного Абидоса
- и написать, наконец, список городов, изменивших Афинам со Спартой.
Тут мы, пожалуй, пропустим года три алкивиадовых побед, ибо нет сил более писать о войнах, и перейдем к его триумфальному возвращению в Афины в 407 году.
И снова пропустим пару лет войн и побед, чтобы отправиться вслед за Алкивиадом в изгнание, в Херсонес Фракийский, где пришлось ему жить хоть и в своих владениях, но грустно и скучно. А, нет, не скучно – можно же ходить с войском одних фракийцев на войско других фракийцев.
Кроме того, тут, прямо у дома, афинский флот насмерть бьется со спартанским (и, надо сказать, разбился вдребезги) и… - даааа! Спарта выходит в несомненные лидеры региона!
Алкивиад вновь бежит от спартанцев к персидскому сатрапу, на этот раз Фарнабазу. Там, в Персии, фартовый грек жил, немножко припеваючи, с гетерой Тимандрой, пока спартанцы (Агис его не забыл, нет!) не прислали письмо в Афины, а Афины не прислали письмо Фарнабазу с одним и тем же содержанием – убить Алкивиада!
И его убили!
«Войти в дом убийцы не решились, но окружили его и подожгли. Заметив начавшийся пожар, Алкивиад собрал все, какие удалось, плащи и покрывала и набросил их сверху на огонь, потом, обмотав левую руку хламидой, а в правой сжимая обнаженный меч, благополучно проскочил сквозь пламя, прежде чем успели вспыхнуть брошенные им плащи, и, появившись перед варварами, рассеял их одним своим видом.
Никто не посмел преградить ему путь или вступить с ним в рукопашную, — отбежав подальше, они метали копья и пускали стрелы. Наконец Алкивиад пал, и варвары удалились; тогда Тимандра подняла тело с земли, закутала и обернула его в несколько своих хитонов и с пышностью, с почетом — насколько достало средств — похоронила».
Однако «иные истинным виновником ее называют не Фарнабаза, не Лисандра и не лакедемонян, а самого Алкивиада, который соблазнил какую-то женщину из знатной семьи и держал ее при себе, а братья женщины, не стерпев такой дерзости, подожгли дом, где он тогда жил, и, как мы уже рассказывали, убили Алкивиада, едва только тот выскочил из огня».
Мы в эти грязные сплетни, конечно, не верим, то есть, конечно, верим, в смысле, он, конечно, мог... Но лучше думать, что он принял смерть, «сжимая обнаженный меч». Прощай, наш герой!
Подписывайтесь на канал "Древности нашей ойкумены"! У нас много интересных материалов по истории и археологии.