Серое питерское небо, обилие рек и каналов, вечные желтые здания из романов Достоевского — Петербург и сейчас, особенно осенью или в снежном марте, располагает к суицидальным мыслям. Посмотришь на себя в серой воде канала — иногда так и хочется прыгнуть и покончить с проблемами. А представьте, что было в XIX веке, без электричества, интернета, ненасильственного общения и медитации.
Удивительно, но до отмены крепостного права в 1861 году, в печатных источниках было мало информации о самоубийствах. То ли религиозные воззрения преосвященного большинства не позволяли писать о подобном безбожии, то ли самоубийц в Петербурге действительно было мало, но число подобных смертей с 1861 года катастрофически возрастает.
Творческая интеллигенция удивлялась подобному увеличению смертей, особенно таких жутких. Вот что об этом писал журналист 60-х годов К. Лизин в журнале «Дело»:
«Теперь самоубийство сделалось какой-то эпидемической болезнью и, притом, болезнью хронической, которая вырывает тысячи жертв из среды населения решительно всех цивилизованных стран Европы. Так говорит статистика, это же может сказать всякий, кто следит за городской хроникой»
После крестьянской реформы и установления негласной политики гласности — в журналах и книгах появляются статьи не только о числе самоубийств и способах суицида, но и о психологических и социальных причинах самоубийств, даже предпосылки психоанализа (!), ведь количество самоубийц становится пугающим. Если в 1850-е в год такой смертью кончали жизнь 5-10 человек в год, по официальным данным, то в 1860 г. – 62 человека, в 1861 г. – 42 человека, в 1862 г. – 59 человек.
Не смотря на крестьянскую свободу, число самоубийств было рекордным в городах, особенно в столице, а в деревнях оно оставалось низким. Наверное, большее количество прав, доступ к образованию могли стать причиной рефлексии и суицидов, а может быть, крестьяне, переехавшие в города просто не могли найти себя в новом обществе без господинов и привычных устоев и кончали с собой от бедности и безнадежности.
Число убивавших себя в Петербурге увеличивалось каждый год. Так, к середине 1890-х гг. в сравнении с 60-ми оно увеличились у мужчин в 2,4 раза, у женщин – в 3,7 раза. Согласно подсчетам ЦСК МВД, за 1870- 1893 гг. в Петербурге покончили с собой 2869 человек («Самоубийства в Петербурге во второй половине XIX века…» С.В. Богданов), а утопление в канале или реке оставалось одним из самых популярных способов прощания с жизнью.
Если в конце XIX века число мужчин-самоубийц преобладало над женщинами, то в начале XX века они более-менее сравнялись. Вероятно, это обосновывается большей эмансипацией женщин, а еще большей смелостью в переезде из города в деревню, но неспособностью зарабатывать на жизнь. Благородные дворяне или зажиточные купцы, убивающие себя — большая редкость для того времени. Чаще всего самоубийцами оказывались пьяницы, нищие, рабочие и проститутки, люди, оказавшиеся на самом дне и совершенно отчаявшиеся.
Кажется, что суициды и утопленники существовали всегда и из года в год продолжали убивать себя разными способами, но, оказывается, что отмена крепостного права могла серьезно повлиять на количество самоубийств. Вот и новое доказательство того, что физическая и духовная свобода — не только удовольствие и разумная данность, но и тяжкий груз.