Его отвращение к Америке ни в коем случае не было бессознательным: имея выбор между безопасным путешествием в Соединенные Штаты и усиливающимися притеснениями со стороны нацистов, Зигмунд Фрейд решил остаться с нацистами.
Отец психоанализа родился 6 мая 1856 года - ему было за 80, и его мучал прогрессирующий рак челюсти как раз в то время, когда он отклонил приглашение в США от своего обеспокоенного племянника, который был публицистом в Манхэттене.
Но Фрейд больше не был в безопасности в Вене после ее оккупации нацистами, поскольку целями гестапо были не только евреи в целом, но и психоаналитики в частности. Казалось, что их зацикленность на нецивилизованных импульсах идентификаторов подрывает достоинство народа. В 1933 году толпы сторонников нацистов сожгли книги Фрейда: «Против разрушающей душу переоценки сексуальной жизни - и от имени благородства человеческой души мы предаем пламени произведения Зигмунда Фрейда».
После захвата Вены в 1938 году, нацисты захватили деньги, собственность и издательство Фрейда. Тем не менее, он предпочел укрыться на месте, а не искать убежища среди "одержимых деньгами дикарей", которые, по его мнению, составляли американское население.
«Америка гигантская, говорил Фрейд, - но гигантская ошибка».
Потребовалось вмешательство одной из его звездных пациентов, принцессы Марии Бонапарт, правнучки Наполеона, чтобы вывезти его - и в Лондон, а не в Нью-Йорк. Бонапарт заплатила "выкуп", чтобы получить выездные визы Фрейда, и «заключила сделку, которая позволила Фрейду спасти свою библиотеку, большую коллекцию скульптур и знаменитый диван».
Фрейд в конечном итоге был доволен этим шагом, описывая свое изгнание как идиллический период, несмотря на его почти постоянную боль:
В комфортабельном лондонском доме возле Риджентс-парка, где хранятся его греческие и египетские сокровища, Фрейд отвечает на письма, продолжает писать, даже лечит нескольких старых пациентов. Каждое воскресенье вечером он устраивается в гостиной, ласкает своих пятерых маленьких внуков, наслаждается карточной игрой Таро со своими сыновьями. Всегда по его зову появляется его девятилетняя собака чау-чау по имени Лун. За 16 лет страданий [от рака], за все 15 операций он ни разу не пожаловался. Терпеливый и покорный, уверенный в своей славе, он раскручивает свои последние мысли и греется на солнце.
Его странное чувство юмора, кажется, никогда не покидало его. Согласно «Нью-Йорк Таймс" , нацисты разрешили ему покинуть Австрию при условии, что он подпишет заявление с указанием, что с ним обращались хорошо. Он подписал этот документ, но добавил насмешливый комментарий, предоставив столько !похвалы немецкому фашизму, сколько никогда не давал американской демократии, он написал: «Я могу с удовольствием порекомендовать гестапо всем».