Прошло два дня. Наконец-то Витю пригласили на приём к психиатру - Валерию Александровичу Журко. Приём у доктора его разочаровал: молодой человек где-то в глубине души осознавал, что ему нужна помощь, и подсознательно ожидал её от врача. Он даже дал себе слово быть откровенным с доктором и ничего не скрывать. Ведь для этого и нужны психиатры, верно?
Лысый мужчина в очках с толстыми линзами, не поднимая глаз, задавал какие-то блеклые вопросы. Много писал. Спрашивал, есть ли трудности со сном, бывают ли скачки настроения, раздражительность. Витя пытался давать развернутые ответы, но Валерий Александрович задавал следующий вопрос, перебивая.
- Это ваша первая попытка суицида, Чистяков? - По прежнему не отрывая глаз от бумаг спросил врач.
- Да, можно сказать первая. - С запинкой ответил Виктор. - Видите ли, у меня и раньше...
- А что делали, резали вены или принимали лекарства? - Буднично спросил Журко. - Как пытались свести счёты с жизнью?
- Вы знаете, это был импульсивный поступок, я был в ванной, а там не было ничего, кроме бритвенного станка, и я..
- Покажите руки, пожалуйста. - Валерий Александрович, наконец, поднял свои бесцветные, будто разбавленные водой глаза.
Витя молча задрал рукав клетчатой пижамы.
Журко равнодушно мазнул взглядом по отметинам на запястье и продолжил писать. Больше взгляд он не поднимал. Тихо сказал о необходимости госпитализации ещё как минимум на три недели, о важности медикаментозного лечения. Вопрос о диагнозе проигнорировал так же, как и вопрос, почему его не переводят в обычный стационар. Приём был закончен.
Витя вышел в корридор со стойким ощущением, что его где-то обманули, какая-то мысль вертелась в голове, он пытался за неё ухватиться, но безуспешно. В этом странном состоянии ему на глаза и попался Степан - или как его все называли за прошлые подвиги - Людоед. Степан, вобщем-то, был тихим, спокойным парнем, хотя это во многом зависело от того, кем он просыпался. Людоед был в душе спортсменом. А, поскольку, душа у него была больной, то и спортсмен из него получался странноватый. То он заявлял сутра, что он биатлонист и шаркал тапочками по драному линолеуму, будто покоряя лыжню, то ему казалось, что он футболист и в ход шла пустая пластиковая посудина, которая гремела по коридору от метких пасов Людоеда. Врачи оперативно реагировали, и вкатывали Степану пару кубов чего-то забористого, от чего он не вставал с постели до следующего утра. Вставал он, разумеется, снова спортсменом. Сегодня Степан был боксёром. Он стоял у окна и вёл бой с тенью, уклоняясь от воображаемых ударов и нанося удары сам.
- Витёк, иди на ринг, давай поспаррингуемся. - Оживился Людоед при виде Витьки Чистякова.
- Нет уж, Степан, у тебя и так отлично получается. - Замотал головой Витя. - Я лучше в палату пойду.
- Ну пожалуйста, Вить. Почему никто кроме меня не занимается спортом? - Искренне недоумевал Стёпа. - Неужели лучше лежать целыми днями и слушать как воет Николаич?
- Не хочу я. - Отнекивался Витёк. - Да и боксер из тебя так себе, если честно.
- Это из меня боксер так себе??? Да я в олимпийском резерве, я мастер спорта, чемпион в среднем весе!!! - Возмутился Людоед. Посмотрел на Витю и, понимая, что его слова не произвели должного эффекта, сокрушённо вздохнул. - Эх, не зря тренер тебя ссыклом называет.
- Какой тренер? - Опешил Чистяков.
- Как какой? Наш тренер... Игорь Андреевичвич Виноградов. - Брови Степана взлетели куда-то к потолку от удивления. Надо же, какой этот Витя чудак - Игоря Андреевича не помнит. Больной что ли?
Витёк глубоко вздохнул и посмотрел в зарешеченное окно. На улице ярко сияло солнце, выдался на редкость погожий денёк. Тень от оконной решётки образовывала на линолеуме кривые квадраты, напоминая о невозможности покинуть это место. Даже если очень хочется. Вите очень хотелось. За эти несколько дней парень был сыт по горло психушкой с её обитателями и порядками. Медперсонал всё время напоминал ему, стараясь вбить в голову, что он болен, и ему нужно лечение. Витя и сам уже начал верить в то, что он такой же, как и все эти люди кругом. Раздражение, досада на себя самого, на лысого психиатра, на этого идиота-спортсмена выплеснулась в неожиданном ключе. "Они все считают, что я больной. Доказывать что-то бесполезно... Ну что же. Раз меня тут принимают за психа - буду вести себя как псих." - зло подумал Виктор.
- Хорошо, Стёпа. - Сжав зубы кивнул Чистяков. - Давай спарринг.
Людоед сделал серьезное лицо, встал напротив Виктора и церемонно, на восточный манер, поклонился. Принял подобие стойки. Витя поднял руки, привычно прикрывая челюсть левым плечом, внутренне подобрался.
Людоед пошёл на него, нанося бестолковые, размашистые и очень сильные удары. Попади хоть один из них Вите в голову и он бы отключился - противник был килограмм на 20-30 тяжелее. Витя поднырнул под один боковой крюк, под другой, заблокировал прямой удар. Руки противно заныли, в левом плече что-то хрустнуло. "Да что же он так лупит-то!?" - уже не на шутку разозлился Чистяков. - "Ну держись, гад, теперь жалеть не стану."
Витя прекратил отступать, ушёл в сторону от очередного прямого выпада Людоеда и исполнил классический "удар почтальона" - два удара левой, как стук в дверь, а когда дверь, в виде Степана, открылась для ответного удара - передал "посылку" - сокрушающий удар правой. В челюсть, правда, не попал - Степан дернулся вниз, в попытке увернуться... И схлопотал ровно в нос. Раздался противный чавк, кровь из носа брызнула, как сок из раздавленного томата. Людоед отшатнулся, прижал руки к носу и, качаясь, наклонился вперёд. Кровь капала на пол через сомкнутые ладони.
"Ну всё, мне кранты..." - Отстранённо подумал Витёк, опуская руки. По спине пробежал холодок. - "Нос явно сломан. Сейчас он мне горло перегрызет."
Степан, наконец, пришел в себя. Отнял руки от лица, выпрямился. Внимательно, с уважением посмотрел на Чистякова.
- Ты достойный противник. - С пафосом проговорил Людоед, протягивая для рукопожатия свою окровавленную ладонь.
В основе всех моих рассказов лежат реальные события. Совпадения не случайны.
Предыдущая часть рассказа о палате для буйных:
Что творится за стенами палаты для буйнопомешанных. Первое утро.
Что творится за стенами палаты для буйнопомешанных. Первая ночь.
Понравилась история? Понравятся и эти:
О чём молчала Маша
Старый Носорог
Малолетний изверг: куда приводит жестокость
Пожалуйста, поставь лайк, подпишись, поддержи начинающего автора комментарием.
