Вместо флага над взятым фортом русские прибили погон!
Форты Таку были своего рода морскими воротами к расположенной вдали от побережья китайской столице Пекину. Во время Второй опиумной войны англичане и французы штурмовали их трижды - в 1858,1859 и 1860 годах, причем во второй раз неудачно.
В 1900-м на штурм фортов Таку двинулась эскадра, представлявшая все страны, причислявшие себя к западной цивилизации, включая Японию. Но ведущую роль в этой операции сыграли русские.
Интернационал интервентов
К концу XIX века, после серии внутренних смут и неудачных военнодипломатических конфликтов, Поднебесная империя превратилась в полуколонию великих держав, поделивших ее на сферы влияния.
Ответом стала активизация националистического движения ихэтуаней («отряды гармонии и справедливости»), которых европейцы называли боксерами (по их эмблеме - сжатому кулаку). Правительница страны императрица Цы Си оказывала им тайную поддержку, но открытый вызов Западу не бросала.
Весной 1900 года иностранные торговцы и дипломаты, обитавшие в Посольском квартале Пекина, фактически оказались в осаде. Оформившаяся международная коалиция послала на выручку эскадру британского адмирала Эдварда Сеймура, которая встала на якорь в Чжилийском заливе.
Устье впадавшей в залив реки Пейхо перекрывалось глинобитными фортами Таку - двумя на северном берегу реки (Северо-Западным и Северным) и тремя на южном (Южным, Юго-Западным и так называемой Береговой батареей). Далее вверх по реке находился крупный город Тяньцзин с международным сеттльментом, обитатели которого 2 июня также были осаждены ихэтуанями.
Сеймур высадился на берег со сводным отрядом и от железнодорожной станции Тангу отправился в Тяньцзин, выручать осажденных. Выполнив эту задачу, отряд численностью 2004 матроса и 106 офицеров (в том числе русских - 319) направился к Пекину, но застрял на полдороге из-за разобранного железнодорожного полотна и нападений ихэтуаней.
Между тем китайцы увеличили гарнизон фортов на две тысячи человек и приступили к минированию устья Пейхо, что встревожило командиров стоявшей в Чжилийском заливе эскадры. Крейсера из-за глубокой осадки не могли приблизиться к берегу ближе, а радиус действия их артиллерии не позволял уничтожить крепость.
Конечно, в реку могли войти канонерки и миноносцы, но для прорыва им следовало сломить сопротивление китайской речной эскадры и артиллерии фортов Таку - задача практически нереальная, особенно если бы китайцы смогли выставить минные заграждения. При таком сценарии соединенная эскадра была бы бесполезна и для международного сеттльмента Тяньцзина, и для застрявшего отряда Сеймура.
Обсудить ситуацию собрались у старшего флагмана, командующего российским Тихоокеанским флотом вице-адмирала Якова Гильтебрандта, на борту броненосного крейсера «Россия».
Сам Гильтебрандт, а также командующие британскими, французскими, германскими, японскими, австровенгерскими и итальянскими судами проголосовали за то, чтобы передать коменданту крепости Ло Юнгуаню ультиматум - сдать форты Таку союзникам не позднее двух часов ночи 17 июня. Американский командующий контр-адмирал Кемпф при голосовании воздержался.
Ультиматум передал капитан миноносца №207 лейтенант Николай Бахметьев. Мичман Шрамченко отправился с аналогичным ультиматумом в Тяньцзин к Юй Лу - наместнику Чжилийской провинции.
Комендант Таку был сама предупредительность и заверил, что почти наверняка ответит положительно и даже раньше указанного срока; только, может быть, уважаемые европейские партнеры удовлетворятся одним-двумя фортами?
На самом же деле китайцы настроились драться...
По местам!
Гарнизон Таку насчитывал до 3,5 тысячи обученных на европейский манер солдат и офицеров. Артиллерийский парк включал 63 пушки, относившиеся к очевидному старью, и 177 относительно приличных орудий. К «новейшим системам» относились две 240-миллиметровые, две 210-миллиметровые, три 150-миллиметровые и восемь 120-миллиметровых скорострельных пушек Круппа, а также четыре 152-миллиметровые скорострельные пушки Армстронга. Для ночной стрельбы в крепости имелись прожектора. В Чжилийском заливе у китайцев стоял бронепалубный крейсер 2-го ранга «Хай Тиен», капитан которого не имел желания драться. Более воинственно были настроены экипажи находившихся на реке миноносцев «Хай Хуа», «Хай Лун», «Хай Цин», «Хай Си».
Для штурма фортов союзники выделили семь канонерок - три русских («Бобр», «Гиляк» и «Кореец»), английскую «Альджерин», французскую «Лион», германскую «Ильтис» и японскую «Акаги». Миноносцы были представлены русскими №204 и 207, эсминцы - английскими «Фэйм» и «Вайтинг» и японским «Кагеро».
Командование речным отрядом было поручено капитану «Бобра» Кириллу Добровольскому. 16 июня в пять часов вечера он собрал совет, на котором выработали план совместных действий. Учитывая, что форты были слабо защищены с суши, решили сначала бомбардировать их с реки, а утром атаковать пехотой.
В сводный десантный отряд германского капитана Гуго фон Поля включили 350 британских матросов капитана Кристофера Крэддока, 230 японцев капитана Хаттори, 130 германцев, 50 австрийцев и 25 итальянцев. Вечером к ним присоединилась доставленная крейсером «Адмирал Корнилов» сводная рота из 168 человек под командой поручика Сильвестра Станкевича.
Жителям городка Таку и станции Тангу приказали в течение часа покинуть дома и перейти на американское военное судно «Монокаси», которое отвели на максимальное расстояние от места боя.
К девяти вечера союзная эскадра растянулась от устья и вверх по реке в следующем порядке - «Монокаси», «Атаго», «Ильтис», «Лион», «Гиляк», «Кореец», «Бобр», «Альджерин», «Фэйм», «Вайтинг». Два русских миноносца и японский «Кагеро» разместились в заливе для наблюдения за «Хай Тиен». В артиллерийской дуэли с Таку польза от этих трех судов была минимальной.
Вскоре после полуночи на фортах вспыхнули два прожектора, осветили стоявшие близ устья канонерки и снова потухли.
Китайцы открыли огонь в 00:50 - то есть за час с небольшим до истечения срока ультиматума, после того как комендант получил приказ губернатора - не сдаваться ни в коем случае.
Ночная дуэль
«Бобр», «Гиляк», «Кореец» и «Альджерин» сосредоточили огонь на Северо-Западном форте. «Атаго» вышел из строя по причине поломки машины.
Тем временем «Фэйм» и «Вантинг», как и положено эсминцам, атаковали стоящие близ арсенала китайские миноносцы. Самая сильная канонерка русского отряда, «Гиляк», поддержала их огнем своих пулеметов. Китайцы отстреливались из ружей и пистолетов, но, после того как погибли капитан «Хай Хуа» и несколько матросов, желание сражаться пропало, и экипажи практически без сопротивления сдались британскому десанту лейтенанта Роджера Кийза. Свои трофеи эсминцы повели к заливу, и по дороге котел «Вайтинга» был пробит снарядом одного из крепостных орудий.
Другим союзным судам пришлось намного хуже. Капитан германской канонерки «Ильтис» Ланц был ранен 25 осколками от крупповского снаряда и потерял ногу. Еще один немецкий офицер и шестеро моряков были убиты. Досталось от крупповских пушек и французскому «Лиону», где погиб один человек и 46 получили ранения. На «Альджерине» отделались девятью ранеными.
Тяжелее всего пришлось «Гиляку», который, стоя впереди, освещал своим прожектором цели. Первой жертвой стал обслуживавший прожектор квартирмейстер Иванов, которому массивным осколком снесло голову. Попавший в артиллерийский погреб снаряд привел к взрыву, выворотившему кусок палубы и вызвавшему пожар, погубивший пятерых и ранивший 38 матросов. У лейтенанта Титова пламя сожгло китель, а от фуражки остался только околыш. Уже после боя сожженное тело фельдфебеля Гурьева опознали по боцманской дудке, от водолаза Злобина остался только пепел, а от марсового Янченко - вообще ничего. Тем не менее пожар потушили в течение часа, попутно ремонтируя машину. Особо отметили отличившегося в борьбе с огнем офицерского повара француза Жана Батиста.
В «Кореец» первый китайский снаряд попал в три часа ночи, вызвав пожар в располагавшейся над артиллерийским погребом кают-компании. Китайцы, однако, продолжали стрелять на пламя и довольно успешно. Лейтенант Бураков, спускавшийся вниз, чтобы руководить тушением пожара, погиб, сраженный осколком в шею. С ним были убиты три матроса.
Командир «Корейца» капитан 2-го ранга Сильман приказал стрелять с правого борта пироксилиновыми бомбами, и уже второй выстрел вызвал на Северо-Западном форте взрыв порохового погреба. Ответный выстрел китайцев разбил кочегарные вентиляторы и смертельно ранил в обе ноги лейтенанта Деденева. Кроме двух офицеров, на «Корейце» погибли семь матросов.
На «Бобре» погибших вообще не было, орудия же канонерки взорвали пороховой погреб Южного фронта. Морякам запомнилось, что в течение всего боя на одной из корабельных рей сидели два голубя.
Союзникам могло быть и хуже, но артиллерийская дуэль велась в период отлива. Между тем пристрелка орудий форта производилась по уровню приливов, так что снаряды при первых выстрелах ложились с перелетами. Пока гарнизон понял, как надо стрелять, ушло драгоценное время.
Сосредоточив огонь преимущественно на Северо-Западном форте, союзники так и не смогли полностью подавить его артиллерию, но, во всяком случае, прогнали китайцев за брустверы, дав возможность десанту подготовиться к штурму.
Прикладами по воротам
К половине второго ночи, то есть в разгар артиллерийской перестрелки, десант фон Поля находился на расстоянии примерно 600 метров от форта. Видя, что огонь обороняющихся не слабеет, Поль предложил отступить. Его поддержали все, кроме Станкевича, который предложил подождать часок, а потом «заявил категорически», что «не отступлю и, в крайнем случае, пойду брать форт один».
Союзники решили понаблюдать, как у него это получится. Пользуясь темнотой, русская рота приблизилась к валу вплотную и затаилась, выжидая, когда огонь ослабеет. У союзников начались терзания: ведь если бы Станкевич действительно взял форт в одиночку, на имидже других держав это бы отразилось не лучшим образом. Сначала поближе к русским подтянулись японцы и германцы, потом австрийцы. Англичане и итальянцы взяли правее.
Между тем светало, и образовавшие три линии союзники были обнаружены китайцами, которые открыли по ним огонь из пушек и ружей. Теперь, кроме как атаковать, ничего не оставалось.
Около пяти утра первая цепь из русских и англичан, добежав до широкого, наполненного водой рва, остановилась. Станкевич с подпоручиком Янчисом и пятью нижними чинами, взломав прикладами ворота, первыми ворвались в форт и изнутри взобрались на стену.
Японцы бросились в центр форта, где китайцы встретили своих исторических врагов мощными залпами. Командовавший атакой капитан Хаттори рухнул в воротах. Один из японских матросов был убит, когда пытался поднять на флагштоке знамя Страны восходящего солнца.
У русских флага с собой вообще не было, и Станкевич прибил на флагштоке погон одного из унтеров. Зато у запасливых англичан флагов хватало, так что о занятии форта эскадру союзников оповестило именно появление «Юнион Джека».
В шесть утра канонерки начали перемещаться для обстрела Южного и Юго-Западного фортов. Десантный отряд двинулся к Северному форту, который китайцы оставили без сопротивления. И снова на флагштоке взметнулся «Юнион Джек», хотя здесь больше отличились австрийцы. Развернув одно из трофейных орудий, они пальнули по Южному форту и первым же выстрелом уничтожили пороховой погреб. Бросившиеся из форта китайцы гибли под очередями «максимов» с «Гиляка».
На лодках десантники переправились через реку и без сопротивления овладели остальными укреплениями. На Южном форте подняли русский флаг, на Юго-Западном - германский и австрийский.
Участвовавший в кампании журналист Дмитрий Янчевецкий так описывал открывшуюся победителям картину: «На всех взятых фортах у орудий были найдены храбрые защитники с оторванными руками, ногами и головами. Вдоль парапета повсюду валялись китайские стрелки и артиллеристы. Везде бетонные стены фортов были побиты, поломаны и взорваны европейскими снарядами -всюду были видны кровавые следы жестокой канонады европейских лодок. Видя свое бессилие и не желая живым уйти из вверенной ему, но павшей крепости, генерал Ло, по долгу китайского военачальника, „принял золото и скончался в мучениях"».
Мучения Китая только начинались. Дорога на Пекин была открыта.
© Олег Покровский