Обнаружив как часто люди не особо вдумываясь постят цитаты в Сети, я решил обратить внимание на их неоднозначность. По большому счету я утрирую то, что должен делать всякий ум, выработавший привычку к критическому мышлению. При этом по ходу можно обнаружить много интересного о вещах более значимых, чем просто цитаты.
Самые занятные вещи повседневности обычно не заметны. Например, мало, кто обратил внимание на то, сколь популярным сегодня стал формат «цитаты». Цитаты философов, цитаты бизнес-тренеров, цитаты с Atkritka и In.humor, цитаты голозадых инстаграмерш, цитаты блогеров, цитаты музыкантов и баттл-рэперов, цитаты политиков, цитаты про жизнь и про цитаты. Что же означает цитация сегодня, и почему она сумела вытеснить другие когда-то более популярные жанры в Сети (например, демотиваторы)?
На протяжении многих веков цитация – это особый ритуал, характерный лишь немногим и очень специфическим языковым играм, таким как философский или теологический диспут, научный трактат или общение рафинированных эстетов, снобистски презирающих всякого, кто не разделяет с ними тот же объем культурного багажа. Сегодня стараниями постмодернизма и новых медиа цитата стала общим местом, если не сказать отхожим. Цитатами древних и современников, мыслителей и практиков, интеллектуалов и инстаграм-позеров медиа-пространство забито под завязку. Откуда такое странное веяние?
Стоит сразу отмести классическое алиби – мол, это уважение к авторству другого. Уважение к другому в большинстве подобных случаев заключалось бы в простом – «промолчать», не забивая фид-ленту ближнего своего непрошенными «умностями». К тому же постмодернисты так долго нас убеждали в том, что Автор усоп. Автор, впрочем, не столько мертв, сколько лишен некоторой силы и прав. Кстати, обратите внимание на этот образчик инфантилизма: если папа ушел из семьи или лишен родительских прав, то это еще не значит, что он умер. Это немало говорит о многих постмодернистских авторах. Причина скорее в том, что цитата стала удобной формой речи, позволяющей ничего больше не пояснять о контексте высказывания. Это более универсальная форма, чем многие другие устоявшиеся сегодня клише – вроде «ученые доказали», «забавно, но факт» или «это прям про меня». Словно предваряя вопрос «зачем ты это написал/опубликовал?», субъект ответствует – «цитата же!» А вместе с популярностью формата все большее количество людей видит в этом и возможность высказаться самому. Кстати, поэтому и умерли «демотиваторы» — там ведь нужно думать, анализировать и вкладывать послание в предельно лакончную форму. С цитатой, похоже, и думать не обязательно.
При этом никакого настоящего приобщения ни к мысли прошлого, ни к актуальным темам по факту не происходит. Античная руина просто ютится где-то среди шизофренически яркого луна-парка или работает вывеской для крайне банального сообщения о владельце. Ну, правда, что мы узнали о том, кто без разбору запостил пару цитат из Ницше, Цицерона и Конфуция? Что он умеет читать? Скорее, умеет постить.
И это особенно забавно на фоне растущего цифрового поколения, которое в некоторых случаях вообще никогда ничего не выписывало (для себя). Поэтому собственная страница в соцсети становится внешней памятью для показавшихся ценными идей. А точнее, кладбищем для них. Впрочем, настоящая цитата – это не выписка, это то, что врезается в память, какой бы ограниченной она у вас ни была. Как сказал Осип Мандельштам в «Разговоре о Данте»: «Цитата есть цикада. Неумолкаемость ей свойственна». И эта цитата в тексте о цитате – пример того, как удачно сказавшееся однажды продолжает проситься в речь и тексты. Честно, я сопротивлялся желанию ее упомянуть – и не устоял. Ведь кажется, что подобная вещь добавляет объем сказанному. Но добавляет ли? – судить читающему.
Я же лишь отмечу совсем непостмодернистскую иронию того, что случилось с цитацией в современности. Когда классики текстологического подхода к культуре вдохновенно рассказывали о цитатности, интертексте и палимпсесте, то они вкладывали в это совсем другой ценностный посыл. Постмодерн занимался подобным (как ему казалось) под знаком свободы. Иными словами, месседж был прост: цитаты – это просто цитаты, расслабьтесь. В самом деле, после насупленной серьезности многих философских школ, после ритуальной цитации Ленина и Маркса в каждой подтирке советского периода, после разоблаченного как властный жест бравирования добуквенным знанием классиков в культурных дискуссиях – после всего этого многим захотелось более легкого отношения к цитатам, которыми пронизана наша культура.
И что же в итоге? Постирония с многозначительными цитатками в мотивирующих пабликах? Дурак с разбитым лбом нервно курит в сторонке, а классики постмодерна повторяют судьбу Автора (а те, кто уже – вырабатывают электричество во гробах). Постирония – это некачественный суррогат новой серьезности, которую многие ждали. И цитата стала одним из наиболее ярких ее выражений: человек вроде бы и не пытается произвести впечатление на других, но при этом бессознательно совершенно уверен в том, что цитата повышает его социально-медийный капитал, а значит, и в ней самой есть что-то ценное. Это, пожалуй, наиболее далеко от того, зачем нужны цитаты. Ведь ценность цитаты определяет только тот, кто может ее прочесть и рефлексивно переработать в собственное понимание. Тот, кто не способен к тому, всегда будет следовать, но не «умной мысли» в цитате (ее там просто нет, есть лишь более или менее удачная комбинация слов), а самым примитивным практикам интерпретации, укоренным в настоящем.
Именно поэтому рубрика «Цитата» будет посвящена главным образом разбору мотивирующих цитат. В самом деле, что может быть важнее для действующего человека, чем мотивация?
Однако от этого слова и попыток с ним работать пестрит в глазах настолько, что большая часть этой сферы вызывает лишь раздражение или усмешку. Причина проста – мотивационные паблики, книги и разного рода тренеры ищут панацею, слишком скорые и простые ответы для всех. А это принципиально невозможно, как и попытка словом и картиночкой сдвинуть неподъемный камень (коим и является человек в загадке про Бога). Воздействие – это всегда больше, чем слово, это еще ситуация, сам говорящий, личные факторы, влияющие на восприятие. И потому, услышав очередную речевку с потугами на мудрость и стимуляцию, я задаю вопросы. Таков мой стиль. Ведь в конечном счете идейная неразборчивость и всеядность вскоре заканчивается интеллектуальным несварением и логореей (словесной диареей).
При этом нужно четко понимать, что рассуждение все-таки должно где-то оканчиваться, иначе до действия дело никогда не дойдет. И все же чтобы найти свой путь к действию нужно сперва потратить какое-то время на поиски. Поэтому целью моих рассуждений является отнюдь не критика для удовольствия или убийство мотивации, цель анализа – обращение к себе, своим мыслям, убеждениям и склонностям. Опора на них все-таки лучше, чем опора на миражи, построенные безответственными болтунами, пишущими (якобы) мотивирующие «умности».