Глава пятая
~В офисе, Анна и Кац, Эго~
- ну, что же, не плохо для начала. Полагаю, Вам, Рыцарь, теперь есть что вспомнить в своей жизни.
Ян Дронович уютно сидел в кресле с бокалом. У его ног на ковре сидел черный пудель и свободной рукой Босс трепал его за уши.
В кабинет вошла Анна с кофе на подносе, ее зеленые глаза, как всегда, приветливо искрились,
- Доброе утро, господа, Ваш кофе.
- Спасибо, Анна, больше ничего не нужно, улыбнулся Ян Дронович.
- Как шикарно смотрится ваш трофей на ковре, - нежно пропела Анна и вышла с подносом.
Только сейчас, подняв глаза я заметил, что на ковре над спинкой дивана появился большой черный топор, рядом на кожаном ремешке висел тонкий кинжал.
- Это я распорядился повесить, - тихо произнес Ян Дронорвич,
- Думаю Вам будет приятно вспомнить Ваше путешествие.
Мне нечего было на это ответить, я смотрел в его желтые глаза молча гоняя кубик льда в стакане.
- Хотите поделиться со мной впечатлениями, - его взгляд пронизывал меня.
- Зачем вы заставили меня убивать?
- Ну, начнем с того что Вы никого не убивали, да, в общем Вас никто и не заставлял, вы могли проявить малодушие, расплакаться и бросить топор. Толпа, полагаю, Вас растерзала бы и нам тоже было, что обсудить сегодня. Вы, же поступили, как воин и оправдали свое рыцарское звание, я право очень впечатлен, особенно, - он приблизил ко мне свое лицо и пронзил меня алым взглядом, - особенно Вашей концовкой, я право собирался закончить аккордом с кольцом, и потом вместе с Анной посмеяться над всем этим, - представляете моей сервисной программе отрубили голову, программисты из оболочки долго ее пришивали, - Ян разразился хохотом, бедный сисадмин, представляю его рожу! Но нет, Вы возжелали играть дальше! Что? Человечки Вас взбесили? Биомасса? Как они радовались чужим страданиям! Как кричали! Как хотели все увидеть своими глазами, а потом рассказать соседям! Ни одного лица со слезами сострадания к молодой потрясающей красивой женщине, невинной! Она ведь могла бы быть для каждого из них сестрой, женой, дочерью, мамой в конечном счете. Нет, никто не усомнился в ее виновности, все кричали, - Ян громко стукнул по столу ладонью и его глаза загорелись таким цветом, которого я не видел никогда ранее, - Крови хотели, мук! Кто-нибудь усомнился хоть на мгновение, в правомерности обвинения? Трусы! Скоты! А когда я сказал палачу, - бери любую голову, как они дернулись, все! И даже стражники! - Ян расхохотался.
- Ну, и где же здесь истина? В том, что люди трусы, просто биомасса, которая хочет выжить и размножиться на солнышке? Я был ошарашен своим выводом.
- Нет, Рыцарь, чтобы прийти к такому не стоило устраивать столь красочного шоу, житейских наблюдений вполне для этого достаточно.
- Так что же мы добились, что доказали? Где же истина?
- Она всегда в концовке, и вы ее блестяще извлекли.
- Не понимаю.
- Все сложно, Рыцарь. Творец любит разнообразие, бесчисленное разнообразие вариантов! И только тогда в этом бесконечном перечислении может возникнуть вероятность сбоя, который и будет основанием для появления чего-то нового, то есть прогресса, развития и, в конечном счете, положительного естественного отбора. Вы прекрасно нам продемонстрировали это на своем примере, и толпа это приняла, они готовы были отдать вам любого с радостью, лишь бы не себя лично, - коллективный разум! Ян откинулся на спинку кресла и расхохотался! Я допускал два варианта: вы отрубите голову, а потом сломаетесь и вы сломаетесь и не отрубите голову. В целом понятное поведение среднестатистического индивидуума. Но, такого, с выбором жертвы из толпы и наказанием Вора, я, конечно не ожидал, - браво, я, кажется, не ошибся в Вас, Кац, паршивый пес, что ты думаешь? Кац заскулил и полез под кресло.
- А, что он теперь опять будет пуделем, после того как вы его застрелили на плахе?
- Не знаю, еще не придумал, он славный малый и вы с ним, кажется уже сработались, - Ян Дронович, улыбнулся и чокнулся с моим бокалом, стоявшим на кофейном столике.
- Все прошло блестяще, какой драйв, сколько эмоции провисшей чистоты! Какая натуральность!
- Так, вот что, вам от меня надо! Вы хотите искренности в стрессовом состоянии?
- Ну, это, пожалуй, единственное состояние, когда врать сложно, - его улыбка была обезоруживающая. Вы прекрасно себя проявили как характер, как личность, вы держали толпу в своих руках. Вы – действительно Рыцарь, только об этом еще не все знаете.
- Я думал, что рехнусь, когда казнил Анну! Неужели Вам ее не было жалко?
- Мой тонкий друг, Анна – всего лишь сложный программный продукт, существующий только пока работаем операционная система, казнить ее могу только я, отключив от системы; что же касается всего остального белково-органического мира, то мне его, право не жалко, - все, что рождается и умирает, подчинено закону относительности, и начало, и конец, - это всего лишь две точки на отрезке бесконечности и насколько далеко они находятся друг от друга, в масштабах этой бесконечности совершенно не важно.
- Так, что же важно?
- Важно - отклонения от стандарта, особенность, неповторимость, оригинальность, если хотите, - то что может запомниться и остаться на потом.
- Я, все равно не понимаю, чего Вы добились.
- Оставим это, со временем поймете, Рыцарь. Опыт – великое Богатство. Расскажите мне лучше, что Вы думаете о той толпе.
- Они были ужасны, звери, не люди.
- Но, все же это были люди, простые люди без видимых отклонений, так ведь?
- Полагаю, что да...
- Ну, и объясните мне, неорганическому, что ими движет? Мне очень интересно.
Я нагнулся и обхватил голову руками, перед глазами были лица, глаза, рты – все сливалось в какую-то серую массу, которая колобком катилась, сметая и пожирая все на своем пути.
- страх, чувство самосохранения.
- хорошо, мне это понятно, но почему тогда не уйди в сторону, и не бояться где-то там на безопасном расстоянии? - улыбка Яна была просто издевательская, - зачем кричать, требовать страданий, жестокости, ведь каждый из них может быть следующим, вы прекрасно это продемонстрировали!
- да, но так они чувствуют свою причастность к силе и это дает им чувство безопасности, страх их возбуждает, заводит, они кричат, пытаясь успокоить свой страх громким проявлением причастности к силе и непричастности к страданию, даже если это очевидно не справедливо, они таким образом пытаются дистанцировать себя от страдания и боли.
- то есть чем больше кричишь, тем менее страшно и даже безопаснее? Очень интересно! – Ян не скрывая издевался надо мной.
- нет, это просто попытка декларировать свою причастность, себя на стороне силы и тем самым дистанцироваться от плохого.
Ян сидел, прижав бокал к губам и задумчиво смотрел белыми глазами в точку на ковре, - эго, эго, трусливое эго! Кажется, мы заслужили сегодня хороший ужин, Рыцарь.
* * *
Вечером, сидя за огромным столом резного дерева, с бокалом вина, Ян с удовольствием щурился на огонь, потрескивавший в высоком французском камине, - скажите, как Вы относитесь к космическим исследованиям, там всяким станциям, ракетам, спутникам.
Я перестал жевать баранину.
- Что вы хотите сказать, Шеф?
- Мне подумалось, что для смены обстановки Вам неплохо бы посмотреть на звезды. Хотите сигару?
- Выкурю на орбите, - неудачно пошутил я...
~