В 1898 году Дягилев организует свою третью выставку, ей суждено стать фактически дебютом объединения, которое еще только ищет свое будущее название — «Мир искусства».
Самый масштабный и скандальный экспонат «Выставки русских и финляндских художников» — панно «Утро» Врубеля. Панно буквально «чуть не с руками» оторвал удачно пробегавший мимо Дягилев, потому что Врубель уже собрался его уничтожить.
Дело в том, что «Утро» — отвергнутый вариант одного из трех аллегорических панно, объединенных общей темой «Времена дня», выполненных для неоготического замка Саввы и Зинаиды Морозовых на Малой Спиридоновке (проект Ф.О. Шехтеля, сейчас — дом приемов МИД). Работа над этими панно длилась три года. Заказчики с Врубелем (он был другом Шехтеля) основательно поели друг другу мозг.
В особняке зал с панно Врубеля (при Морозовых — курительная комната) все-таки существует, но «Утро» там другое.
Фото из очень подробного фоторепортажа об этом особняке, там можно посмотреть на феерические интерьеры.
Бенуа пишет, что сами мирискусники (тогда еще будущие) были от панно не в восторге: «Наше любопытство было теперь удовлетворено: перед нами, занимая центр одной из стен выставки, красовался очень значительный образец кисти Врубеля. И надо сознаться, нас, начиная с Дягилева, постигло разочарование. Ведь нам рассказывали, что Врубель — безупречный мастер рисунка, что он рисует как Энгр, а тут, среди каких-то водорослей барахтались еле различимые, очень приблизительно разработанные и довольно банальные фигуры женщин. Нам превозносили его бесподобные краски, его блестящий колорит, а это панно было точно покрыто одним сплошным мутно-зеленым колером, и не было в нем никаких звучных сочетаний. Повторяю — мы были разочарованы, но когда послышались со всех сторон нападки профанов, то пришлось поневоле кривить душой и защищать это панно».
По замыслу Врубеля, тут 4 девушки-символа. Нашли всех четверых? Елена Ге (сестра жены Врубеля Надежды Ивановны Забелы) вспоминает, что фигуры олицетворяли солнечный луч, просыпающуюся землю, воду, и улетающий туман.
Современникам вообще было ничего не понятно про эти символы.
«Рупор передвижников» Владимир Стасов полностью солидарен с изображенным на карикатуре жителем Конотопа в своей статье "Выставки" ("Новости и биржевая газета", No 27, 27 января 1898, в этой же статье он наградил Дягилева мгновенно прилипшей кличкой «декадентский староста»): «От начала и до конца тут нет ничего, кроме сплошного безумия и безобразия, антихудожественности и отталкивательности./…/ Что это за женщины, на что они тут, зачем они так плохи, что собою изображают и, наконец, вообще, зачем они писаны, когда все дело только в том, чтобы их нельзя было видеть — кто разберет, кто объяснит эту неимоверную чепуху?/…/ Сколько ее ни рассматривайте, и прямо, и сбоку, и снизу, и сверху, пожалуй, даже хотя сзади — все равно везде одна чепуха, чепуха и чепуха, — безобразие, безобразие и безобразие. Казалось бы, для кого это писано? Кому этот неимоверный вздор нужен? Он, казалось бы, может только всех отталкивать. Но нет, под картиной стоит билетик: "продано". Как это поразительно! Есть на свете такие несчастные люди, которые могут сочувствовать этому сумасшедшему бреду, намерены приютить его в залах, в комнатах, пожалуй, в музеях?»
Даже непонятно, что Стасова возмущает больше: что безобразие такое безобразное, или то, что оно уже ПРОДАНО! Кто же стал обладателем более десяти квадратных метров упоительного болотистого безумия и жестоко за это поплатился? Об этом — в следующем посте.
Чтобы не пропустить продолжение, подписывайтесь на Завтрак с Дягилевым