Эшли Грэм не только участвует в дизайнерских показах и снимается в рекламе мировых брендов, но и вдохновляет миллионы женщин принять свое тело. «Самое красивое в женщине — уверенность в себе. Не лицо, не фигура, не волосы, не кожа и не то, как она одевается: истинная красота в том, как она держится», — считает модель, которой стоило немалых трудов изменить правила игры в модной индустрии.
Эшли родилась в Небраске и с детства была крупной девочкой. Как и все подростки, любила зависать у телика — только вот ни одной звезды, пример которой показал бы ей, что успеха в жизни можно добиться с любой фигурой, на экране она не видела.
«Единственной знаменитостью с формами в то время была Дженнифер Лопес, но у нее были только широкие бедра — никакого целлюлита. А вот моя мама выглядела, как я. И она всегда учила меня думать о себе в позитивном ключе и смещать акцент с того, что снаружи, на то, что внутри. Помню, она говорила: что с того, что у тебя жировые складки, когда ты веселая, умная, харизматичная девушка?» — вспоминает Эшли.
О подиуме Грэм могла только мечтать, но у судьбы на этот счет были свои планы: работать моделью она начала еще в 12 лет — скаут агентства заметил ее в торговом центре и позвал на съемку.
Эшли вспоминает, как однажды, увидев ее фото в местной рекламе, ребята из школы сказали: «О, эта девчонка, которая учится с нами, вроде модель, но ведь она толстая!» И Грэм до сих пор помнит, как обидно звучали те слова.
«Про буллинг важно знать только одну вещь: люди занимаются травлей от неуверенности и нелюбви к себе. Такое сложно осознать, когда ты внутри ситуации, но это чистая правда», — говорит Эшли.
Недавно модель запустила свой подкаст Pretty Big Deal, где обсуждает со знаменитыми гостьями вопросы красоты и трудности принятия себя, разбавляя серьезные беседы шутками и своим громким смехом. Разговоры в студии ведут не только о внешности.
В одном из выпусков, например, журналистка Нур Тагури объясняет, почему не расстанется с хиджабом, кто бы что ни говорил (пару лет назад она стала первой мусульманкой, снявшейся для Playboy; на ней были кеды, майка, черные брюки, кожаная куртка и национальный платок).
«Сейчас время самопрезентации, мы учимся показывать себя, и социальные сети — огромная часть этого тренда. У людей появился голос, их слышат. Недаром я прошу своих слушателей оставлять мне после эфира именно голосовые сообщения», — говорит Эшли.
Героини ее шоу — разные, но все, как и она сама, готовы отстаивать свои взгляды. В 2017 году Грэм выпустила автобиографическую книгу A New Model: What Condence, Beauty, and Power Really Look Like («Новая модель: как на самом деле выглядят уверенность, красота и сила»), ставшую настольной для многих девушек в Америке.
В 16 лет Грэм переехала из Небраски в Нью‐Йорк, где все вокруг тут же стали убеждать ее похудеть. «Я попробовала все диеты, которые только существуют, вы себе и представить не можете, сколько их было».
Она вспоминает, как послушно сидела на кабачковом супе и соках, считала калории, тренировалась каждый день — ничего не работало.
«Каждый хотел, чтобы я соответствовала его представлениям о том, как надо выглядеть. Говорили, что в моде не любят «больших» девушек, а мне всегда было комфортно в своем теле, я не считала себя «большой».
И хотя все это время ее продолжали приглашать на съемки, на фоне стресса она только набирала килограммы. Тогда Грэм и придумала мантру, которую теперь часто повторяет на публике: «You are bold. You are brilliant. You are beautiful» («Ты храбрая. Ты умная. Ты красивая»). Почему именно эти слова?
«Храбрая — потому что мне нужно было постоять за себя, умная — потому что в детстве я слишком долго чувствовала себя недостаточно способной из‐за синдрома дефицита внимания и дислексии, красивая — потому что не верила, что могу стать моделью из‐за своих параметров. Я должна была говорить себе эти три слова постоянно, чтобы перестать бояться. Сегодня делаю это просто для удовольствия. Когда у меня будут дети, я обязательно научу их создавать свои мантры. Слова придают силу».
Сейчас время самопрезентации, и социальные сети — огромная часть этого тренда. Благодаря им у самых разных людей появился голос, их слышат.
Поворотным моментом в карьере стала нашумевшая реклама нижнего белья: по сюжету, Эшли позирует в сексуальных образах, собираясь на свидание. Ролик увидела огромная аудитория, люди начали узнавать ее на улицах, а те, кто раньше осуждал за лишний вес, вдруг стали призывать оставаться собой:
«Я вдруг резко получила одобрение всего общества: будь собой, твой размер — отличный! Где они были раньше?»
Больше Эшли не сидит на диетах, хотя старается придерживаться принципов здорового питания (блюдо, перед которым ей и правда трудно устоять, только одно — макароны с сыром), и занимается разными видами спорта — от тяжелой атлетики до бокса. А еще, как и многие известные нью‐йоркцы, обожает спортклуб The Dogpound на Манхэттене.
Что случится, если вес будет меняться, ведь обычно у моделей все параметры под жестким контролем?
«Я вас уверяю, что не потеряю ни одного контракта. Если наберу 20 фунтов (около 9 кг) или потеряю их, ничего не изменится. Это ведь мое тело, верно? Люди часто заявляют свои права на чье‐то тело, говорят, как нужно выглядеть, но это же смешно! Вот поэтому я и стала боди‐активистом — никто не может диктовать женщинам, какими должны быть их тело и размер».
Эшли не одна так считает — бодипозитив стал глобальным трендом.
«Я могу вам точно сказать, что, если в рекламной кампании известного бренда сегодня участвуют 4–5 девушек, они, скорее всего, будут разными по весу, цвету кожи и возрасту. И это круто! Больше нет таких жестких ограничений, как раньше».
Знакома ей и обратная сторона славы. Став популярной, Эшли начала зависать на вечеринках, чаще выпивать, реже ночевать дома — и вскоре остро почувствовала, как ее жизнь превращается в бессмысленную праздничную карусель. Тогда Грэм пришла в церковь — она не раз бывала на службах в детстве, но теперь сделала это сама и осознанно, а не просто потому, что так было заведено в ее христианской семье.
Путь оказался верным: Эшли не только заново выстроила свои отношения с Богом, но и встретила будущего мужа, режиссера Джастина Эрвина. Когда речь заходит о нем, Эшли крепко зажмуривает глаза и запрокидывает голову: «Я так сильно его люблю!» А потом рассказывает:
«Как‐то мы ехали в такси из аэропорта в Нью‐Йорк и он спросил меня: «Скажи, каким ты меня видишь?» Я удивилась и ответила, что он интеллигентный, независимый, умный мужчина, который любит меня и Бога. Он посмотрел на меня и сказал: «А я вижу тебя своей женой. Я встречаюсь с тобой, потому что хочу жениться на тебе».
Однако семья Эшли приняла Джастина не сразу. Дело в том, что впервые отправляясь вместе с женихом в Небраску, Эшли не сообщила родственникам о его цвете кожи (Джастин — афроамериканец). Она сделала — точнее, не сделала — это намеренно.
«Я хотела познакомить семью с мужчиной, которого люблю, а не с темнокожим мужчиной», — объясняет модель.
Между тем мама Эшли, хоть в это и трудно поверить, впервые встретила афроамериканца в 18 лет, а бабушка и вовсе знала людей негроидной расы в основном по сводкам новостей и фильмам. «Скажи этому парню «до свидания», — заявила она после ужина внучке прямо при ее бойфренде. Тут настал момент и Джастину доказывать, что он имеет право быть собой.
«Когда у бабушки с дедушкой была 60‐я годовщина свадьбы, Джастин позвонил ей, и они проговорили целый час! Когда дедушка скончался, Джастин приехал к ней и готовил для нее, и потом, пока она сама не покинула нас, навещал ее уже как лучший друг. Мне приятно, что нам удалось справиться с ее предубеждениями. Дело в том, что Небраска — очень «белый» штат, и как белая девушка я долго сама понятия не имела, с чем сталкиваются темнокожие люди каждый день. Мне бы хотелось, чтобы наша история вдохновила тех, кто сейчас строит межрасовые отношения. По себе знаю, как это непросто», — рассказывает Эшли.
Их браку уже восемь лет, и это пример того семейного счастья, которое любит тишину. Вечерами среди недели они «как старички» делят один бокал вина на двоих и ужинают вместе. Эшли признается, что та еще кухарка, а вот Джастин даже простое рагу или жареную картошку способен превратить в шедевр.
Семь лет назад, когда Грэм почувствовала себя застрявшей на одном месте, она решилась на бизнес.
«Я подумала: если Тайра Бэнкс, Хайди Клум, Синди Кроуфорд и другие модели могут начать свое дело, то и я справлюсь».
И вот после очередной съемки для канадской сети магазинов Addition Elle, предлагающей одежду для девушек с формами, она заглянула к директору компании и без лишних предисловий выпалила:
«Вы знаете, мне кажется, я могу создавать бюстгальтеры». «Серьезно? И какие же?» — удивился тот. Тогда Эшли просто подняла футболку и указала на бра: «Как этот, только мой будет сидеть лучше».
Сработало — директор усмехнулся и предложил сотрудничество.
Топ‐модель, боди‐активист, дизайнер — что в своей работе Эшли считает главным сегодня?
«Однажды ко мне подошла женщина и сказала, что после моего выступления на канале TED перестала вызывать у себя рвоту. Я всегда была моделью, но, когда поняла, что могу быть еще и ролевой моделью, осознала, насколько это важнее. Мне хочется стать Опрой для своего поколения. Не поймите неправильно, Опра Уинфри всегда была и останется единственной, но у каждого поколения есть своя Опра, и я бы хотела стать такой. Изменить мир, сделать его больше».