Поработав с французским коллективом мирового масштаба, она вернулась в Россию, чтобы заработать право на собственное имя. Ее песни звучат в кино, на концертах регги сменяется балетной постановкой, и даже на фестивале «Нашествие» ее принимают с большой любовью. Воздушная и волшебная Женя Любич дала интервью для Music Date, рассказав о творчестве, поддержке семьи, работе с французскими продюсерами и участии в телевизионном шоу-проекте.
Женя, вы подавали большие надежды в мире балета. Почему вы внезапно выбрали другой путь?
В детстве я действительно занималась хореографией, мне очень нравилось танцевать, но лет в 8-9 я начала слышать музыку, когда читала стихи. К словам автоматически подбирались мелодии. Особенно когда мне нужно было выучить стихотворение, легче было это сделать, если возникал музыкальный мотив. Так появлялись мои первые композиции - это были песни на стихи разных поэтов. Лет в 14 я стала писать не только мелодии, но и свои тексты - это уже были полноценные песни. И они взяли верх. При этом я продолжаю танцевать - и на концертах, и в клипах. Например, в клипе на песню «Азбука Морзе» мы на протяжении всего трека танцуем вместе с артистом театра балета Бориса Эйфмана Антоном Лабунскасом. Так получается, что моя музыка открывает мне двери, не только не лишая меня того, что мне интересно, напротив, она как будто знакомит меня с новыми гранями самой себя. Так, к слову, я попала в кино. В нескольких кино-картинах и сериалах звучат мои песни. А для фильма «Он - дракон» я специально написала три композиции. Одна из них - «Колыбельная Тишины» - стала чуть ли ни моей «визитной карточкой» на сегодняшний день. Пожалуй, сейчас она даже более узнаваема, чем «Russian Girl»: на неё сделано какое-то огромное число кавер-версий в Интернете, и они продолжают прибавляться! Вообще сфера кино меня вдохновляет! Бывает, я и сама оказываюсь в кадре. Не так давно вышел короткометражный фильм Кати Ветровой «Волшебный мир». Там всего два главных героя, и один из них я. Мне было очень интересно попробовать себя на только в качестве автора музыки, но и в актерском смысле. Из последних «кино-новостей»: буквально только что вышел фильм Антонины Руже «Лови момент», в котором звучат два моих трека - «Беззатейно» и «Russian girl». И продолжение, я уверена, следует!
«Russian girl» - это одна из моих любимых песен. Интересно, что вы в ней все-таки высмеиваете: русского человека или отношение иностранцев к русским людям?
Я скорее иронизирую - и главным образом над собой.
Вы ее написали, живя в другой стране, верно?
Между Питером и Парижем родилась «Russian Girl». В тот момент я как раз плотно работала с группой «Nouvelle Vague»: гастроли, записи альбомов и песен (как для «Nouvelle Vague», так и моих сольных). Еще работала над проектом «Private Domain» (классическая музыка в современной интерпретации), для которого я спела арию Виолетты из оперы «Травиата» Верди. И спела с мягкой подачей, не оперной, исходя из задач проекта и своего видения этого музыкального фрагмента. Хотя «по-оперному» я спеть могла бы! В детстве я занималась академическим, классическим вокалом, но позднее переучивалась: техника пения в речевой позиции, современный вокал мне были ближе. И оперную арию я спела субтоном, очень мягко. Именно так бы ее могла исполнять молодая влюбленная девушка на смертном одре. Она не могла бы петь громко, на мой взгляд - ведь это тихое признание. Продюсировал проект Марк Коллин («Nouvelle Vague»). В этот же период как раз и появилась «Russian girl». Я ощущала себя немного белой вороной, я чувствовала, как меня воспринимают мои же коллеги-французы. И мне захотелось на все это посмотреть с иронией – она всегда спасает.
Как все-таки к вам относились коллеги по коллективу «Nouvelle Vague» – скорее снисходительно или на равных?
Изначально ситуация была похожа на историю Золушки. Я вела жизнь обычного человека, правда писала песни, но «в стол». Я видела, что никому моя музыка в России не нужна. Когда я попала в «Nouvelle Vague», к моему творчеству впервые отнеслись с вниманием. Отнесся с вниманием, в первую очередь, Марк Коллин. Ему было важно, что я хочу сказать, даже когда я пою кавер. Для тех, кто не знает: концепция «Nouvelle Vague» - это исполнение каверов, в основе которых - песни периода new wave, но с звучанием босановы и с подачей кинематографа новой волны. Это сложный постмодернистский микс. Чтобы песни звучали оригинально и харизматично, в проект в основном могут попасть только те музыканты, у которых есть опыт создания авторского материала. Только в этом случае человек может исполнять чужое, как своё и вкладывать в чужие песни собственные идеи. Именно это Марку Коллину - продюсеру проекта - и было важно. Когда я приехала на запись третьего альбома группы, он спросил: «что ты хочешь сказать через песню, которую собираешься спеть - «Aussi belle q'une balle» (прим. ред. «Такая же красивая, как пуля»)?» Меня поразило, что человек с его статусом интересовался моим мнением. До этого случая я пробовала принимать участие в различных конкурсах и фестивалях в России, и я постоянно слышала, что «я-никто». Мое мнение, мое творчество никого не волновали и и не интересовали. Говорили иногда, что «мы не можем взять вас на наш конкурс, потому что вам надо похудеть на один килограмм»... И вдруг я попадаю во Францию к человеку, который имеет полное право сказать мне, что я никто. И, представьте, он этого не делает - ничего подобного он мне не говорит, а напротив - спрашивает меня о том, как мне бы хотелось спеть песню, которую нам предстояло записать. Его интересовало мое мнение. Я сказала: «Эта песня - метафора жизни. Жизнь такая же красивая, как и пуля, она бродит по улицам. Жизнь похожа на смерть, но полна красоты и любви». Я предложила спеть адраматично, то есть без драмы, без надрыва, очень ровно: чтобы все смыслы, которые заложены в этом треке, не пропали, чтобы каждый смог найти там свой собственный вариант прочтения.
И Марк к вам прислушался?
Да, мы записали песню так, как мне виделось и хотелось. Именно так и было задумано. А потом был первый и решающий совместный концерт. Он был в Италии - на Сицилии. И я помню эти ощущения: как было волнительно выступать и знать при этом, что именно люди, находящиеся за моей спиной (продюсеры, они же музыканты) принимают ключевые решения. Но когда решение взять меня в тур было принято, я постепенно стала чувствовать равенство с коллегами. Надо сказать, я была первой и единственной русской вокалисткой в группе, которая не только поучаствовала в записи альбомов Nouvelle Vague, но и отправилась с ними в тур, и не один.
Как долго вы сотрудничали?
С 2008-го по 2010-й. А потом я вернулась в Россию, чтобы обрести здесь право на свое имя. Во Франции я должна была петь чужой материал под знаменами Nouvelle Vague, но у меня было столько своих песен, мне было, что сказать, и все это это рвалось наружу...
Но почему вы все-таки решили вернуться на родину, а не попытались право на имя завоевать в другой стране?
Так складывались обстоятельства. Кроме всего прочего, у меня очень много песен на русском языке.
Вы считаете, что за рубежом на русском петь нет смысла?
Там можно петь на русском, и когда у меня были сольные концерты во Франции, песни на русском воспринимались с бОльшим интересом, чем песни на английском и французском – как некая экзотика. И для иностранного уха русский язык звучит очень оригинально - как игра звуков, одним словом «тарабарщина». Но тексты моих песен о чем-то говорят, это не посто набор букв ... И, как говорится в одном фильме, «это счастье, когда тебя понимают». И это счастье, что мои песни в итоге нашли своего слушателя, который их понял - во всех смыслах.
Вы не жалеете, что вернулись?
Ни в коем случае. Мне удалось создать свой проект, у меня есть своя аудитория. Вернувшись из Франции, я увидела отклик на то, что я делаю. Знаете, что действительно интересно? Раньше я думала, что люди узнают обо мне, потому что слышали «Nouvelle Vague». Сейчас я все чаще сталкиваюсь с тем, что кто-то узнал о группе «Nouvelle Vague» из-за меня и моих песен.... При этом, конечно, я очень благодарна «Nouvelle Vague». Они дали мне то, что было бы тяжело получить в России: школу качественного саунда, работу на мировом уровне. В России вышло несколько сольных альбомов, два из которых были записаны во Франции с музыкантами «Nouvelle Vague». И наш творческий диалог продолжается.
Как бы вы охарактеризовали свою аудиторию?
На концертах я вижу самую разноплановую публику. Хипстеры и не хипстеры, родители с детьми, родители без детей. Однажды я ездила на фестиваль «Нашествие» и думала: вот что я здесь делаю? Люди, которые меня слушали, лежали пластом на траве. Мне казалось, что это выступление бессмысленно. Но я спела свои песни и забыла про этот опыт. А потом у меня был концерт в Москве, и вдруг довольно большая компания людей подходит ко мне после концерта со словами: «мы услышали тебя на «Нашествии» и теперь мы - твои фанаты, ни дня не живем без твоих песен». Получается, никогда не знаешь, где встретишь своего слушателя.
Бытует мнение, что у людей в России плохой музыкальный вкус. Вы согласны с данным утверждением?
Я люблю на все смотреть позитивно. Меня радует, что есть Интернет. И можно самому выбирать ту музыку, которая близка. Кроме всего прочего, постепенно появляются достойные передачи на радио и ТВ, такие как «Квартирник у Маргулиса», например. Насчет вкуса - невозможно всех подвести под общий знаменатель.
Как бы вы назвали жанр, в котором работаете?
Мне нравится развиваться в разных жанрах. В рамках одного моего концерта могут звучать и регги, и босанова, и ска, и панк-рок. Многие меня за это ругают: нет целостности. А кто-то хвалит. Всем мил не будешь. Не могу «обозвать» свою музыку одним жанром, одним словом.
У вас есть продюсер или менеджер, который вас направляет?
Нет, но мне иногда даже хочется, чтобы такой человек появился. Порой не хватает профессионального грамотного взгляда со стороны.
Вы выступали в различных точках земного шара. В какой стране публика наиболее тепло принимает артиста?
Легче всего выступать там, где концертная площадка является концертной площадкой, а не, скажем, заведением общепита, или «обще...распития». Люди, которые готовы слушать и слышать, есть везде, но многое зависит от пространства. Мне нравятся сидячие залы, куда человек может прийти, сесть и просто расслабиться. Я люблю лирику, у меня много мелодичных, медленных песен. Кстати, именно такие песни я считаю танцевальными, потому что сама танцую под такую музыку.
У вас очень творческая семья (прим. ред. мама Жени, Татьяна Боборыкина, является известным литературоведом и искусствоведом, автором книг о Диккенсе, о хореографе Борисе Эйфмане). Как вы думаете, семейное окружение повлияло на ваше всестороннее развитие в различных областях искусства?
Я думаю, повлияло вообще все. В то же время есть примеры людей, которые росли в совершенно простых семьях, как Высоцкий, но при этом в нем был заложен такой космос, такой творческий поток и заряд культуры, что диву даёшься - откуда это в нём?
Но все-таки может ли, на ваш взгляд, музыкант стать успешным без поддержки семьи?
Думаю, да. Если тебе есть, что сказать, ты сможешь добиться высот независимо ни от кого и ни от чего. В моем случае родители меня поддерживали. Правда, на этапе выбора направления образования без споров не обошлось. Папе было бы понятнее, если бы я выбрала путь врача или математика. Я же хотела поступать в консерваторию. А моей маме казалось, что это слишком узко, она говорила о том, что было бы здорово найти какой-то вариант сочетания музыки и чего-то ещё... В итоге так и получилось. Мое образование - на стыке филологии и музыки. Я поступила в Смольный институт свободных искусств и наук, где частично предметы можно было выбирать. Все выбранные мной курсы были связаны с музыкой. И этот курс по жизни стал основным. Я очень довольна своим многогранным образованием, оно помогает мне в моей профессии.
Вы участвовали в проекте «Главная сцена» и в рамках своего выступления спели песню «Ландыши», а потом еще и авторскую композицию «Галактика». Но реакция жюри на выступление была весьма ядовитая, особенно комментарий Николая Носкова. Что вы чувствовали в тот момент?
Сколько людей, столько и мнений – это во-первых. Во-вторых, передача была смонтирована особым образом. Я спела свою «Галактику» целиком, но по телевидению показали только треть. Меня гораздо больше разочаровал этот факт, чем комментарии жюри. Надо также сказать, что я не должна была петь «Ландыши» - эту песню мне всучили в последний момент. В «Ландышах» очень много текста, мне по-хорошему надо было с ней сжиться, «спеться». Но на подготовку у меня была одна ночь, и та - в поезде. И я действительно не считаю свое исполнение песни «Ландыши» удачным. В то же время, мне кажется, все, что происходило в жюри, в большей степени говорит о них, чем обо мне. Я вообще воспринимала поход на этот конкурс, как возможность поделиться своими песнями. Жаль, что это не удалось. Конечно, когда имеешь дело с подобными проектами - всегда есть риск оказаться в не лучшем для себя свете, в нервной и враждебной обстановке, с чем я и столкнулась, но морально я была к этому готова. После передачи я получила огромное количество слов поддержки от своих слушателей и от людей, которые ранее про меня ничего не знали.
Какие у вас планы на будущее?
21 марта намечается большой концерт в клубе «Аврора» в Санкт-Петербурге совместно с группой «МАРТ». В первом отделении сыграет группа «МАРТ», во втором - мы. И несколько песен споём вместе, дуэтом. Этот концерт состоится на следующий день после моего дня рождения. Так что можно прийти меня поздравить и нас послушать! В Москве ближайший концерт состоится 18 апреля в баре «Мумий Тролль». Также мы готовим выпуск нескольких синглов. Летом будут концерты на крышах, фестивали. И не могу не сказать, что каждую первую субботу месяца я принимаю участие в акциях по раздельному сбору мусора в Петербурге от экологического движения «Раздельный Сбор». 6 апреля планирую на этой акции быть. Кстати, частично средства от концерта 21 марта пойдут в пользу этого эко-движения - «Раздельный сбор».
Женя, спасибо большое за интересную беседу. Желаю вам огромных творческих успехов!
Подписывайтесь на канал, пишите комментарии, слушайте песни Жени Любич и… встретимся на концерте!
Интервьюер: Дарья Кулик
© Music Date. Let's go out and grab some music!