Автор: Денис Фишер
Он проснулся окруженный утренней тьмой, и некоторое время продолжал лежать в кровати. Глаза не слипались. Необъяснимая бодрость придавала ему силы, хотя он поспал около четырех часов. Он подумал, что сама ночь пыталась разбудить его своими неожиданными порывами ветра в окно. Он откинул одеяло и присел на край кровати. Зажглась настольная лампа с китайскими рисунками и окатила волной тусклого света ближайшие предметы, от которых растягивались по стенам прозрачные тени. Мертвая тишина комнаты наполнилась тихим трепетанием электрической лампочки и, от этого у него создалось обманчивое ощущение чьего-то присутствия.
Около пяти часов. Рано, но не слишком, чтобы не спать. Он давно разучился дремать в свое удовольствие, и даже лишняя минута, потраченная на сон, для него казалась непозволительной роскошью. Сон для него был своего рода запретным плодом и непомерным удовольствием, которым он не мог злоупотреблять. Он отмерил определенную дозу сна, которой наслаждался с упоительным самозабвением. Он боялся, что его потребность во сне начнет расти и дозу придется увеличивать, подобно наркотику, а от этого он перестанет существовать…
Решил выбраться на свежий воздух. Он накинул зимний балахон набитый овечьим мехом и захватил пачку сигарет. Раздался протяжной скрип. Он спустился с невысокой возвышенности и подошел ближе к морю. Черные волны медленно накатывались и отходили обратно, оставляя расплывающийся след пены. Ветер слегка трепетал его обросшую волосами голову. Он осматривал морской горизонт…. Иногда взгляд задерживался на пустой точке, затем снова скользил вдаль. Родился огонь. Зажигалка подлетела к кончику сигареты. Дым. И вот снова это приятное ощущение гари внутри тела…, внутри души…
Потускнелый взгляд попятился назад. Серый домик насупился. Казалось, что он вглядывается в незримую даль и ждет прибытия спасательного корабля. Но, ничего нет. Горизонт чист. Спасать некого, ибо спасти невозможно. Единственное спасение – это предотвращение начала. Но, когда все уже свершилось, время необратимо. Остается выжидать тягучие минуты до следующего сеанса, когда можно будет предаться грядущему сну. Надеется, что весь абсурд нашего мира канет в глубокую впадину холодной расселины и наступит желанная свобода души. Свобода от мира. Свобода от самого себя…
Тридцать пять лет сознательной жизни он томился в своей бренной оболочке. Наказание, которое постигло его в неожиданную минуту, приобрело статус неизвестности. Неизвестность – мучительная каторга, в которой сгинуло неизмеримое количество несчастных. Они вкусили дары жизни, но утратили возможность контролировать данную им силу духа и разум. Они сжигали мосты между жизнью и смертью, обрекая себя на вечные муки ощущения невыносимой пустоты и отчаяния.
Бычок вдавлен в песок. Со стороны пригорода на смену белесой окраски неба, надвигались черно-синие тучи. Будет дождь. Он любил слушать хаотичные постукивания капель по стеклу, по крыше дома. Затем, выходить после дождя и впитывать этот разнесшийся по всей округе запах сырой влаги. Слушать, как стекают остатки капель с карниза и оставляют разрастающиеся круги в грязной луже. Песчаный песок прилипает к ногам, придавая ощутимый вес. Высыхает и рассыпается на мелкие частицы, словно последняя надежда на счастье.
Звон велосипедных колес. Маленькая фигурка вдалеке неуклюже мчится по опустелому побережью. Он услышал знакомый треск педалей. Грузно направился в сторону прибывающего гостя. Сегодня она решила приехать раньше обычного. Предварительные оповещения были ей чужды. Казалось, что все ее действия были опосредованы возникновением сумбурной мысли или вспыхнувшей эмоцией. Она всегда отличалась неординарной рецепцией, которая выделяла ее на общем сером фоне. Общество принципиально отвергало ее за возможность отличаться от основной массы населения. Каждодневные укоры, поддевки и насмешки. Но, она негодующе принимала весь поступающий негатив и сублимировала его в позитивную энергию. Она излучала невинный луч света, который иногда пересекался с прозрачным безумием.
Их отделяло расстояние вытянутой руки. Теплое дыханье обласкивало румяные щеки и влажные губы. Они всегда говорили размеренно и спокойно.
- Я приехала.
- Я вижу. Зачем?
- Не задавай глупых вопросов. Если нечего говорить, то лучше молчать.
- Иногда молчание угнетает.
- К тебе это не имеет никакого отношения.
- Удивительно, как ты меня знаешь.
- Я тебе всегда говорила, что я тебя знаю. Ты не слушаешь меня. Я – единственный человек, который знает тебя.
- Мне повезло.
Пристальный взгляд сострадающих глаз.
- Не язви. Я укушу тебя, если будешь меня обижать.
- Ты сегодня в хорошем настроении.
Воплощенная гордость.
- Я всегда такая.
- Зачем ты перекрасилась в синий цвет?
- Это цвет неба. Я хочу носить в себе кусочек весны.
- Я лето люблю.
Она презрительно усмехнулась.
- Поэтому ты здесь поселился?
- Полтора месяца лета мне хватает. Пресыщение не наступает.
- Удивительно, как тебе нравиться постоянное чувство голода.
- Голод не дает тебе возможности затянуться болотом. Достаток убивает в человеке стремление и волю к жизни. Только неудовлетворение делает меня живым.
- А ты сломаться не боишься? Мне нужно, чтобы ты был здесь. Я не хочу тебя потерять.
- В любом случае конец неизбежен. Зачем тогда переживать за необратимое.
Она глянула в сторону моря.
- Ты часто с ним говоришь?
Он любопытно глянул.
- С кем?
- С ним, – она кивнула головой в сторону морских волн.
- Не знаю. Я не говорю ни с кем.
Она становилась недовольной.
- Зачем ты меня обманываешь? Я, по-твоему, дура что ли?
- Я тебя не обманываю. Я действительно ни с кем не говорю.
- Зачем ты тогда смотришь туда? Пристально смотришь. Раз смотришь, значит, в душе говоришь.
- Нет. Я просто вглядываюсь вдаль. Иногда мне кажется, что я нахожусь на краю моря, а не берега.
- Это как?
Теперь она подкатила велосипед ближе к нему. Он обвеялся ароматом цветущей сирени.
- Иногда я думаю, что море постоянно приносит в мою душу какие-то изменения. Оно не дает мне возможности забыться, понимаешь? Оно приносит в мою жизнь баланс между двумя полюсами. Жизнь на краю берега, на краю моря, звенья одной цепи. Они составляют общую картину моей жизни.
- Но, почему именно на краю моря? Думаешь, твой дом на краю моря?
- Да. Я в этом уверен. Моя душа – подобна морю. Мои эмоции – это волны. Они нахлынывают, затем отступают, оставляя след в моем сердце. Разве это не точное сравнение человеческой души? Настоящей души. Живой.
- А у меня душа живая?
Он вгляделся в ее милое лицо.
- Твоя душа похожа на небо. Твои волосы как раз это символизируют.
- А чем именно она похожа?
- Иногда ее затягивает черными тучами, и проливается дождь. А иногда она дышит девственной чистой белых облаков, от которых хочется радоваться. Ты самая живая девушка, которую я когда-либо встречал.
Их взоры соприкоснулись. Слова не требовались, они поняли друг друга и под звуки гуляющего ветра направились в домик. Он заключал в себе одну комнату и туалет с душем. После двух часов любовного соития они лежали в постели, прикрыв одеялом свои нагие тела. Он изрекал кружки дыма. Она не отрывала взгляд от мужского дыханья и блаженно впитывала запах его тела. Одеяло небрежно прикрывала часть ее груди. Она довольно потянулась и уткнулась носом в его плечо.
- Ты меня любишь?
- Да. Но, не всегда.
Она посмотрела на него.
- Как мне это понимать?
- Бывают минуты, я не думаю о тебе. Забываю. Проваливаюсь куда-то. Почему ты не хочешь, чтобы я приезжал к тебе?
Она поцеловала его в шею.
- Нет. Приезжать буду только я.
- Почему?
- Я хочу, чтобы ты ждал меня. Я хочу знать, что меня ждут. Мне нравиться знать, что меня ждут. Я не хочу опять кого-то ждать, а потом разочароваться в этом. Теперь, я хочу, чтобы ждали только меня.
- Я жду тебя. Пусть даже не всегда думаю, но жду. Это точно.
- Я знаю, любимый. Знаю. Поэтому не приезжай ко мне.
- Не буду.
Он поднялся с кровати и затопил самодельную каменную печку. Она разглядывала его нагое тело и ощущала прилив неугасаемой энергии. Маленькая стрелка пересекла еще несколько часов, и она уехала. Он провожал ее затуманенным и отрешенным взглядом. Привязанности не было. Только ощущение прибытия и отбытия. Он иступлено искал возможности отречься от своего «Я». Забыться и созерцать окружающую природу, не думая о том, что завтра снова придется вступить в неравную борьбу с самим собой, поле битвы которым является его израненное сердце. В этой борьбе нет проигравших и победителей. Нет никакого смысла. Нет начала и конца. Есть только вечное противостояние необъяснимых иллюзий, граничащих с прозрачной периферией сна и реальности…
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и Дениса Фишера подарком, указав в комментарии к нему назначение "Для Дениса Фишера".