…Вскоре слух о том, что юная царевна погибнет в ужасной пасти Кита, распространилась по дворцу. Кассиопея чувствовала себя ужасно. Мало того, что именно она послужила причиной злой судьбы своей дочери, так ещё и реакция Андромеды… Она не билась в истерике, не стенала, взывая к высшим силам, она, как мученица, приняла всё.
В назначенный Пифией срок, без лишней шумихи, на скалу взошли четверо. Цефей, Кассиопея, сама несчастная царевна и кузнец.
Андромеда, с царским спокойствием, подняла руки вверх и, стараясь не смотреть в лицо кузнецу, который беззвучно плакал, воскликнула:
-Разве ты не мужчина, что даёшь волю слезам?!
Кузнец вздохнул и, не подымая взгляда на дочь Кассиопеи, ответил:
-Скажи мне царевна, зачем ты упрекаешь меня в слабости? Хоть я и не так давно на службе, но успел полюбить тебя и привязать к тебе мой сердце. И оно разрывается от вида твоих мук.
Родители, которые ё слышали, вновь разрыдались. Кассиопея явно, с воплями и стенаниями, а отец только отвернулся и, поджав губы, сдерживал вопль отчаянья. Понять, что он в расстроенных чувствах, можно было едва взглянув на царскую фигуру. Статный и поджарый в прошлом, сейчас более напоминал глубокого и дряхлого старика.
Кузнец последний раз взмахнул молотом. Царица, обливаясь горькими слезами, прильнула к своей дочери.
-Неужели ты, неужто с тобой мы расстанемся? – причитала она, -Не для тебя взойдёт солнце ласковое?
Андромеда кое-как успокоила мать, во всяком случаи царевна сделала так, чтобы возгласы прекратились.
Затем к приговорённой подошел царь. Он молча обнял дочь. Утёр слезу и отошел.
Цефей, Кассиопея и слуга ушли. Андромеда осталась одна. Наконец она может дать волю слезам. Сначала это были простые всхлипы, затем царевна уже рыдала. Осознание того, что она должна умереть в наказание за грех гордыни своей матери убивало не столько физически, сколько морально.
-Что плачешь ты? – услышала она чей-то голос, - Какая беда приключилась с тобой?
Нет, ей не почудилась. Она действительно слышит голос. Открыв глаза Андромеда увидела красивого мужчину.
Но тут они увидели сначала рябь на воде. Потом это пятно стремительно приближалось.
-Сжалься над собой, - взмолилась царевна, -Беги! Я молю тебя, убегай отсюда.
Крылатый конь зафыркал.
Над скалой поднялся Кит. Из пасти вырывался огонь. Глаза были налиты кровью. Чудовище разинуло пасть, обнажая ряд острых, как лезвие, зубов.
Царевна, в ужасе, закричала и потеряла сознание.
Персей попросил своего верного коня отвлекать чудовище, а сам, надев крылатые сандалии и прихватив с собой мешок с головой Медузы и шлемом Гадеса, ринулся на Кита. А Пегас летал перед мордой чудовища и, то ржал, то фыркал. В общем отвлекал внимание на себя.
Сначала Персей попытался зарубить ненавистное чудище, но увидев, что оно носит броню – передумал. Убедившись в том, что царевна не смотрит, Он достал из сумки отрубленную голову Горгоны. И чтобы не встретиться с ней взглядом, отвернулся. А Кит превратился в огромный кусок камня.
Освободив Андромеду из оков, и приведя девушку в сознание он спросил кто она и как сюда попала?
-Я дочь царя Эфиопии Цефея и царицы Кассиопеи. Меня принесли в жертву богам, за то, что моя мать однажды сказала, о том, что я прекрасней морских богинь нереид, - ответила она и разрыдалась, вновь.
Персей обнял её, усадил на спину Пегаса и спасённая Андромеда и её благородный спаситель улетели к родителям царевны.
Сын Зевса подлетел ко дворцу. Соскочив с коня Персей и Андромеда направились к царской чете, а крылатое чудо взлетел в небо, где и парит.
Цефей и царица едва дар речи не потеряли когда увидели дочь живую и невредимую. Они бросились к ногам дочери и благодарили Персея за чудесное спасение их чадо…