Они стояли рядом: отец и сын. Оба высокого роста, сероглазые, русоволосые, сразу видно, что родственники. Хотя Николай был гибким и утонченным, а мускулистый и ширококостный Иван Лукич выглядел простовато. Но во всей округе не было человека, который бы не знал, что под грубоватой наружностью старого фельдшера таится острый, проницательный ум и доброе сердце. Его здесь знали все. И он также знал всех.
- Я ведь, в этой глухомане, как ты выразился, с 42-го года живу. Как эвакуировали нас с матерью, твоей бабкой, в годы войны из Ленинграда в эту сибирскую местность, так здесь и живу. Мне тогда не больше 13-ти было. Мать моя лекарь была от Бога! Хотя в Ленинграде санитаркой в больнице работала и образования медицинского не имела. И тут тоже в больницу пошла работать. И санитарка, и уборщица, и медсестра. Все в одном лице. Никого больше не было. Доктор и она. А вскоре и вовсе одна осталась: доктора на фронт отправили. Передал он ей больницу и уехал.
Помню, как плакала мать вечерами, как жалко ей было, что мало чем может помочь больным! А люди шли в больницу в надежде на помощь. И вызывали ее в самые разные поселения и в основном в такие, куда только на лошади можно было добраться. Да какой еще был тогда транспорт? Его и не было никакого. Это сейчас и машины и мотоциклы есть, а я, все равно предпочитаю им свою лошаденку. А в те военные годы и лошадку не всегда найти можно было. Ездила мать, по закрепленным за больницей хуторам, в основном, на волах, очень редко ей лошадь в колхозе выделяли. Она и меня брала с собой.
Часто к роженицам ее вызывали. Всего раз с доктором пришлось принимать ей роды, а потом - сама. Медикаментов совсем не было, так мать начала собирать и сушить травы, делать отвары, настойки. Бывало, возвращаемся от больного, она останавливается и собирает травы. И меня к этому приучала. Зачастую, она не знала и названий этих растений, но очень хорошо знала, какая трава поможет снять воспаление в груди, избавиться от мучительного кашля, а с какой можно одолеть желтуху.
- Как же она без медицинского образования обходилась? - спросил Николай.
- А вот так и обходилась! Доброе сердце ее сделало врачом. Помню, как привезли молодую женщину с сильной болью в правом боку. Мать сразу определила: острый аппендицит. Надо срочно оперировать. И не сложная операция, а кто делать будет? Доктора нет! Среди беженцев нашли двух медсестер, так они и слушать не хотели. Сказали, что никогда на себя такую ответственность не возьмут. А мать взяла. Я помню, как она разговаривала с родственниками женщины. Она сказала им, что ей приходилось ассистировать хирургу во время операции, но она никогда не делала операцию самостоятельно. Просила их принять решение и учесть, что это единственный шанс спасти больную. Родственники знали, что это не только шанс, но и риск, все же согласились на операцию. И мать сделала ее. А после этого переделала их столько, что и не счесть.
- Отец, я понимаю, как здесь все дорого для тебя, но не могу тебя здесь оставить и очень прошу, собирайся в дорогу,
- Николай умоляюще посмотрел на отца.
Делать нечего, надо соглашаться ехать к сыну. Что это будет за жизнь, Лукич представлял.
- Ладно, - сказал он, - поеду с тобой! Буду ждать смерти у тебя на седьмом этаже в четырех стенах.
- Ну, вот и хорошо! - обрадовался сын, - давай собирать вещи.
- Да, что вещи? Вот Улю надо пристроить. Ее с собой не заберешь. Утя с нами поедет!
- Конечно! - согласился Николай, - мы его там на выставки поводим! Небось чемпионом будет. Вон, какой красавец он у тебя!
- Да что ему выставки?! Не заменят они ему простор и свободу, - Лукич направился к двери, - пойду со Степанычем договорюсь, чтобы Улю взял.
- Сколько ты хочешь за нее получить, - спросил Николай.
- Не понял! Что получить? Деньги? Да, чтобы я Улю продал?! Не бывать этому! Я отдам ее соседу, зная, что он человек добрый и любит мою Улю.
Лукич вышел из дома, а Николай стоял у окна и наблюдал, как он выводит со двора свою лошадь. Тяжело ступая и поглаживая ее за гриву, отец переходит дорогу по направлению к Степанычу, доброму соседу и хорошему другу. «Ну, вот и хорошо, - подумал Николай, - надо бы на поезд сегодня успеть»
Вдруг он видит, как отец резко останавливается и поворачивается назад. Николай выбежал на улицу.
- Что случилось? Почему ты возвращаешься?
- Рано мне еще помирать! Жить буду! Езжай один, не поеду с тобой!
Больше он не сказал ни слова и весь вечер просидел на диване, в отдаленной комнате, не зажигая свет. Назавтра Николай уехал. Проводить его собрались у ворот соседи, а Лукич так и сидел в своей комнате, не выходя.
- Что ни говори, - заметил Степаныч после продолжительного удовлетворенного молчания, - старый фельдшер не прогадал, оставшись дома. Здесь жить он будет! А там? Там - доживать!
© Copyright: Алевтина Крепинская, 2009 Свидетельство о публикации №209031500227