В январе 1960 года на остров Итуруп (Южно-Курильская гряда) осуществлялась транспортировка грузов. Но из-за каменистого мелководья, которое не позволяло кораблям подойти близко к берегу, доставку осуществляли через «плавучий причал» у острова — танкодесантную баржу Т-36.
Она представляла собой небольшой корабль водоизмещением 100 тонн, длина по ватерлинии составляла 17 метров, ширина — 3,5 метра, осадка — чуть более метра. Максимальная скорость баржи составляла 9 узлов, а удаляться от берега, не подвергаясь риску, Т-36 могла не более чем на 300 метров.
17 января 1960 года начался шторм. Уже утром ветер, достигавший 60 метров в секунду, сорвал баржу со швартовки и стал уносить её в открытое море. На барже находилось 4 военнослужащих инженерно-строительных войск Советской Армии: 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин, 21-летний рядовой Анатолий Крючковский, 20-летний рядовой Филипп Поплавский и ещё один рядовой, 20-летний Иван Федотов. Помочь им никто не мог, баржу уносило всё дальше и дальше, пока она не исчезла из виду. Когда шторм стих, начались поиски пропавшего судна и солдат на нём. Вскоре на берегу были найдены некоторые вещи, и военное командование пришло к выводу, что баржа вместе с находившимися на ней людьми погибла. Родным солдат сообщили, что их близкие пропали без вести при исполнении воинского долга.
Но то, что случилось на самом деле, повергло всех в шок.
Солдаты, оказавшаяся на борту Т-36, в течение десяти часов боролись со стихией. Они запустили двигатель и пытались двигаться к берегу, но из-за сильных волн и ветра баржа никак не хотела идти в сторону острова, течение их уносило всё дальше в открытое море. К десяти вечера солярка закончилась, дизель заглох и судно стало неуправляемым. Во время шторма, сильная волна выбила окошко в рубке и испортила радиостанцию – связаться с берегом не удалось. Так же с палубы смыло несколько бочек и другой инвентарь с маркировкой номера баржи, который и нашли на берегу.
Сержант Зиганшин и его товарищи не были моряками — они служили в инженерно-строительных войсках, которые на сленге именуются «стройбатом». На баржу их отправили разгружать грузовое судно, которое вот-вот должно было подойти. Но шторм решил иначе…
Положение, в котором оказались солдаты, выглядело практически безвыходным. Утром солдаты провели инвентаризацию запасов пищи и воды. В наличии была буханка хлеба, около стакана крупы и гороха, банка консервов и ведро картофеля, который во время шторма рассыпался по трюму и пропитался соляркой. Пресной воды не оказалось совсем – бочки были разбиты волнами. Пили техническую воду из системы охлаждения дизеля и собирали дождевую. Ещё была на судне печка-буржуйка, спички и несколько пачек «Беломора».
И без того скудные запасы еды закончились ровно в День Советской Армии, 23 февраля – более чем через месяц после начала дрейфа. В пищу пошли кожаные ремешки от часов, поясные солдатские ремни, ремень радиостанции, мыло, зубная паста… Когда-то казавшийся несъедобным вонявший соляркой картофель из трюма стал вожделенным деликатесом. Солдаты пытались ловить рыбу – мастерили крючки из гвоздей и распускали нитки из одежды – но ничего не поймали. Последнее, что осталось у солдат на барже – гармонь. Под клавишами инструмента обнаружились тонкие кругляшки из кожи. Их тоже сварили и съели. На таком рационе требовалось не только выживать самим, но и бороться за живучесть баржи: скалывать лёд с бортов, чтобы не допустить её переворота, выкачивать воду, собиравшуюся в трюме. Спали все на одной широкой кровати, которую сами и соорудили, — прижимаясь друг к другу, берегли тепло.
За всё время дрейфа в четвёрке не произошло ни одной ссоры, ни одного конфликта. Даже тогда, когда сил уже практически не осталось, ни один не попытался отобрать у товарища пищу или воду, чтобы выжить самому. Просто договорились: последний, кто останется в живых, перед тем как умереть, оставит на барже запись о том, как погибал экипаж Т-36…
Дрейф небольшого судёнышка в безбрежном океане продолжался уже 51 день. У солдат оставался лишь один сапог, три спички полчайника пресной воды.
7 марта 1960 года авиационная группа с американского авианосца «Кирсардж» обнаружила баржу Т-36 примерно в тысяче миль северо-западнее острова Мидуэй. Полузатопленная баржа, которая не должна удаляться от берега на расстояние больше 300 метров, прошла больше тысячи миль по Тихому океану, преодолев половину расстояния от Курил до Гавайев.
Американцы в первые минуты не понимали: что, собственно, за чудо перед ними и что за люди плывут на нём? Но ещё больший шок моряки с авианосца пережили, когда доставленный с баржи вертолётом сержант Зиганшин заявил: у нас всё нормально, нужно топливо и продукты, и мы сами доплывём до дома.
Естественно, что плыть солдаты уже никуда не могли. Как потом говорили врачи, жить четвёрке оставалось совсем немного: смерть от истощения могла наступить уже в ближайшие часы. Конечно же, о самостоятельном плавании баржи к берегам СССР не могло идти речи – до Родины было не менее 2 000 км.
Оказавшись на борту американского авианосца, наши солдаты поразили американцев своей дисциплиной. Они не набрасывались на пищу, ели понемногу, передавали тарелки товарищам. Единственное, что советские солдаты попросили у американцев – несколько сигарет. На борту авианосца, когда стало ясно, что они спасены, силы окончательно оставили солдат — Зиганшин попросил бритву, но упал в обморок около умывальника. Брить его и его товарищей пришлось морякам «Кирсарджа».
Авианосец доставил отряд Зиганшина на Гавайи, затем – в Сан-Франциско. Тут солдаты стали настоящими звездами – у них постоянно брали интервью и показывали по телевизору. Вся Америка, а за нею – весь мир были впечатлён подвигом советских военнослужащих. Мэр Сан-Франциско встретился с ними, подарил каждому символический ключ от города и произвел солдат в почётные жители Сан-Франциско. В Нью-Йорке Зиганшин с солдатами встретились с советским послом и узнали о приветственной телеграмме Никиты Хрущева – весь СССР уже говорил о своих выдающихся гражданах!
Но солдат волновало, что они скажут в Москве. А Москва, получив новости из США, некоторое время молчала. И это объяснимо: в Советском Союзе ждали, не попросят ли спасённые политического убежища в Америке, дабы со своими заявлениями не попасть впросак.
Когда же стало ясно, что военные не собираются «выбирать свободу», про подвиг четвёрки Зиганшина заговорили по телевидению, на радио и в газетах, и сам советский лидер Никита Хрущёв послал им приветственную телеграмму.
Путь домой был неблизким. Океанский лайнер Queen Mary доставил солдат в Европу, оттуда самолетом – до Москвы. Военнослужащие встретились с министром обороны СССР маршалом Малиновским – он наградил их орденами Красного Знамени, подарил каждому штурманские часы («чтоб больше не терялись»), и отправились в санаторий Минобороны на Черное море. Затем служба продолжилась – солдаты вернулись на Дальний Восток, совершив таким образом кругосветное путешествие.
О Зиганшине, Поплавском, Крючковском и Федотове целый год говорил весь Советский Союз. Они стали настоящими народными героями, вошедшими в фольклор. Вплоть до полёта Юрия Гагарина в апреле 1961 года в СССР не было более знаменитых людей, чем Зиганшин с его сослуживцами. Про них снимали фильмы, им посвящали песни (песня про дрейф баржи Зиганшина есть песня и у Владимира Высоцкого).
Филипп Поплавский, Анатолий Крючковский и Асхат Зиганшин по рекомендации командования поступили в Ленинградское военно-морское среднетехническое училище, которое окончили в 1964 году.
Иван Федотов, парень с берегов Амура, вернулся домой и всю жизнь проработал речником. Его не стало в 2000 году.
Филипп Поплавский, поселившийся под Ленинградом, после окончания училища работал на больших морских судах, ходил в заграничные плавания. Он скончался в 2001 году.
Анатолий Крючковский живёт в Киеве, много лет проработал заместителем главного механика на киевском заводе «Ленинская кузница».
Асхат Зиганшин после окончания училища поступил механиком в аварийно-спасательный отряд в городе Ломоносове под Ленинградом, женился, воспитал двух прекрасных дочерей. Выйдя на пенсию, поселился в Петербурге.