Корреспондент Informburo.kz побывал в колониях Карагандинской области: АК-159/7 строгого режима и двух учреждениях для больных туберкулёзом.
В Казахстане содержание одного преступника в колонии обходится государству примерно в 1 млн тенге в год. На эти средства их содержат в одноэтажных домах со всеми коммуникациями, выдают тюремную форму, обучают, лечат, охраняют и кормят три раза в день. В колониях для больных туберкулёзом – пять раз в день. Условия не курортные, но для тех, у кого нет крыши над головой и от которых отвернулись родственники, почти родной дом.
В Комитете уголовно-исполнительной системы подчёркивают, что заключённых лишают только свободы, а не остальных прав. Поэтому им дают возможность обучиться, получить рабочую специальность и выйти на свободу другим человеком (но некоторые всё же возвращаются, так и не сумев начать новую жизнь).
КУИС МВД РК провёл пресс-тур для журналистов в колонии Карагандинской области. В наследие от Карлага региону досталось 11 исправительных учреждений, больше только в ВКО – 12.
В каких условиях живут осуждённые – в репортаже Informburo.kz.
Колония строгого режима АК-159/7 в посёлке Долинка
Колонию построили в сентябре 1940 года, тогда она входила в состав трудового лагеря Карлаг. В годы Великой Отечественной войны заключённые работали на фронт – изготавливали мины, снаряды. В 1959-м её переименовали в исправительно-трудовую колонию строгого режима, которая специализировалась на металлообрабатывающем производстве. В наши годы завод по-прежнему работает, только теперь его специфика отвечает спросу на современном рынке.
При входе на территорию колонии журналистов попросили сдать личные вещи, мобильные телефоны, украшения, разрешив пронести только диктофон и фотоаппарат.
В АК-159/7 содержатся 702 осуждённых, 30 из них – граждане других государств: Узбекистана, России, Кыргызстана, Украины, Армении и Азербайджана. Иностранцев, как и казахстанцев, содержат за казённый счет.
Одно из самых больших в стране исправительных учреждений состоит из двух зон: производственной и жилой. Колонию охраняет Национальная гвардия. За последние 10 лет здесь совершена только одна попытка побега осуждённого. Беглеца поймали через час.
В колонии 10 отрядов, в которых живут от 50 до 80 заключённых. Вопреки представлениям обывателей, мужчины живут не в камерах, а в одноэтажных домах, похожих на бараки.
В каждом из них есть огромная комната – спальня с двухъярусными кроватями, кухня, комната психологической разгрузки, зал, туалет, комната для умывания. Каждый отряд охраняют представители Нацгвардии. Во всех комнатах установлены видеокамеры, которые просматривают контролёры на постах.
Отряды между собой никак не контактируют – запрещено. На прогулку, приём пищи, в баню заключённые ходят только своими группами. Между бараками установлены высокие стены.
Подъём у отбывающих наказание – в шесть утра. Потом завтрак, далее работа или учёба, после 6 вечера – ужин. С 7 до 10 вечера – свободное время, когда можно посмотреть телевизор, почитать книгу, послушать музыку. Ровно в 22.00 в колонии отбой.
"10 минут хватило, чтобы осознать свою вину"
51-летний Валерий Арсаев в этой колонии находится уже четыре года – сел за распространение наркотиков. Здешние условия хвалит, как, впрочем, и все остальные заключённые, к которым допустили журналистов во время пресс-тура. Мужчина работает в колонии библиотекарем.
"Работаю на общественных началах, по зову души. Я очень люблю книги. Читателей где-то 220-230 человек, если по карточкам смотреть. Текучка есть – кто-то освобождается, кто-то прибывает. Берут не только детективы, пользуется спросом классика: Достоевский, Булгаков, Айтматов, Мусрепов, Морис Дрюон, Жюль Верн", – рассказывает Валерий Арсаев.
По его словам, с откровенной дедовщиной в колонии не встречался.
"Как и в любом обществе всегда есть люди, которые пытаются лидировать, есть ведомые. Но сейчас, благодаря администрации, отношения между осуждёнными так отрегулированы, что нет возможности проявить свою агрессию. Конечно, характеры сложные – у людей сложная судьба, каждый по-своему реагирует. Но людям свойственно учиться, здесь мы научились жить в правилах общежития. Чтобы выжить, психически и физически нужно учиться адаптироваться к ситуации. У большинства это получилось", – сказал Валерий Арсаев.
Свой срок в 12 лет он считает слишком большим. Говорит, 10 минут хватило, чтобы осознать свою вину.
"Конечно, хочу на свободу. Оторванность от семьи, общества, некоторые ограничения по-любому откладывают отпечаток на внутреннее моё состояние. Было время пересмотреть своё отношение к миру. Даст бог, всё будет хорошо", – говорит он.
Читайте также: Реабилитационная тюрьма: как в Казахстане из преступников хотят сделать бизнесменов
Есть и те, кто не горит желанием выйти на волю – им удобнее быть там, где их обеспечивают всем необходимым. Правда, журналистам в этом никто не признался.
"Вряд ли кто-то открыто признается, но многим здесь комфортнее, чем на свободе. Они сыты, обуты, одеты, баня есть, библиотека, телефон. Им думать не нужно", – заключил Валерий Арсаев.
Заключённые в колонии могут окончить школу и получить рабочую специальность
По словам начальника воспитательного отдела ДУИС по Карагандинской области Еркебулана Каргалтаева, заключённые узнают о том, что происходит во внешнем мире, только по телевизору. Некоторые до сих пор думают, что булка хлеба в магазине стоит 60 тенге. Немногие при выходе на свободу могут свободно вписаться в новую реальность.
"Ни крыши, ничего нет. Не знает, как семью содержать, не знает, как жить. У кого-то есть родители, родственники, кто поддержит. А у кого их нет – вновь совершают преступление и возвращаются обратно в колонию. Бывает, что осуждённый утрачивает социально полезные связи, когда родственники и близкие отворачиваются от него", – отметил Еркебулан Каргалтаев.
Для того чтобы помочь осуждённым адаптироваться на свободе, в колонии организовали школьное и профессионально-техническое образование. Заключённых обучают девяти специальностям:
- электромонтёр по ремонту и обслуживанию электрооборудования;
- автослесарь;
- токарь;
- газоэлектросварщик;
- слесарь-ремонтник;
- штукатур-маляр;
- повар;
- слесарь-сантехник;
- мастер отделочных, строительных работ.
Практику они могут пройти тут же, на промзоне.
Предприятие выполняет заказы. Например, по договору с Министерством обороны осуждённые делают деревянную и металлическую мебель: шкафы, пирамиды для оружия, вешалки, кровати армейские, раскладушки, столы, тумбочки.
Зарплата у работников разная: рабочие в котельной получают около 50 тысяч тенге; специалисты – в зависимости от количества заказов: если работы много, зарплата выше.
"В прошлом году, бывало, получали и 80 тысяч. А когда работы нет, уже так не зарабатывают. Сейчас есть договор с Минобороны на 300 млн тенге. Заказы от физических лиц тоже принимаем. На предприятии работают 250 человек", – рассказал замначальника участка ГРП "Енбек-Караганды" Юрий Шенкер.
Он работает здесь около 30 лет. Первое время было страшно управлять особенным коллективом.
"Страшно было, когда я сюда пришёл в 1981 году. Но это буквально длилось неделю, не больше. Потом страх уходит. Они такие же рабочие. И гораздо лучше, чем на свободе. Они не пьют и не прогуливают. Я их не ищу, они всегда в цеху находятся. Я их воспринимаю только как работников. Если начинать заморачиваться по их статьям, то возненавидишь весь белый свет. Поэтому я стараюсь даже не знать, за что они сидят", – сказал Юрий Шенкер.
"Здесь по-настоящему начинаешь ценить свободу"
Ерлан Курмангалиев оказался в местах не столь отдалённых за убийство. Говорит, что убил случайно в драке. Ему дали 10 лет, сидеть осталось два года. Семья от него не отвернулась – жена, дети, родители поддерживают морально и материально.
"Здесь я начал по-настоящему ценить свою семью, свободу. Обдумал свои поступки. Но прошлое уже не вернёшь, нужно жить дальше. Когда выйду на свободу, первым делом устроюсь на работу. Дам почёт своим родителям. Семья не без урода. Значит, я такой урод у них оказался, что сел", – говорит он.
Как и предыдущий спикер, условия в колонии он описал одним словом – "тамаша" (с казахского "отлично". – Авт.).
"Мы дружно живём, и сейчас это наш дом. Сами следим за чистотой и порядком. Где живёшь, там нельзя гадить. Сами себе создаём уют, занимаемся спортом", – рассказал он.
Начальник воспитательного отдела ДУИС уверен: каждый преступник рано или поздно начинает раскаиваться.
"Не сразу, но после двух-трёх лет человек всё равно кается. Он не всегда раскрывается, но, когда расположишь, многие моменты рассказывает. В любом случае преступник, даже не попавший в места лишения свободы, всё равно потом очень сильно кается", – уверен Еркебулан Каргалтаев.
В еду заключённых добавляют витамины
В этом году на питание осуждённых колонии выделили около 160 млн тенге. Кормят заключённых три раза в день. Осенью и зимой в первые блюда добавляют аскорбиновую кислоту.
Журналистов угостили их обедом. В день визита в колонию он оказался вкусным.
"Приходят отрядом, моют руки. Сели за стол, поели примерно 20 минут. Когда все доели, собирают посуду и уходят также отрядом", – рассказал заместитель начальника учреждения Максим Григоренко.
Для осуждённых устраивают концерты и спартакиады.
"Кто-то до того, как попал в места лишения свободы, не мог играть, к примеру, в шахматы. Здесь научился. Они открывают в себе новые таланты, находят новые увлечения. Между отрядами есть дух соперничества", – добавил Максим Григоренко.
Больных туберкулёзом отправляют в особые колонии
В Карагандинской области в посёлке Сангородок есть две колонии АК-159/11 и АК-159/17. Сюда со всего Казахстана отправляют заключённых, больных туберкулёзом.
Находиться здесь они могут годами. Потом их либо этапируют обратно, либо выпускают на свободу, если срок подошёл к концу. Есть ещё и третий вариант – это смерть.
В колонии есть квалифицированные врачи, необходимое оборудование, лаборатории. Учреждению выделяют лекарства в рамках гарантированного объёма бесплатной медицинской помощи. Раз в неделю здесь даже проводят операции.
"Мы проводим полный спектр исследований: общие клинические и биохимические анализы, бактериологические исследования, современные молекулярно-генетические исследования мокроты, цитологические исследования. Учреждение делится на стационар (410 коек) и диспансер (350 коек)", – рассказала замначальника по лечебно-профилактической работе колонии АК-159/11 Клара Хасенова.
Сейчас в колонии содержатся 300 человек.
Читайте также: Старики-рецидивисты. Почему японские пенсионеры стремятся за решётку?
В прошлом году умерли четыре заключённых. 20 лет назад смертность была выше: умирали по 40 человек в год. По словам Клары Хасеновой, летальный исход наступает в основном при сопутствующих заболеваниях, таких как ВИЧ/СПИД.
"Наш куратор – Национальный научный центр фтизиопульмонологии РК. Каждого больного мы консультируем, согласовываем лечение с центром. И только потом назначаем его пациентам", – сказала заведующая одним из отделений Тамара Леглер-Романова.
У заключённых другие условия содержания: есть тихий час, время для прогулок, пятиразовое питание.
По словам замначальника по общим вопросам АК-159/17 Азата Сыздыкова, меню здесь отличается от тех, что в обычных колониях. На питание 200 осуждённых в год выделяют около 94 млн тенге.
"Меню разнообразное, есть кисломолочные продукты, рыбные, овощные блюда, свежие фрукты и натуральные соки. Порции по объёму больше. Два завтрака, обед, полдник, ужин", – рассказал он.
Заведующая столовой Карлыгаш Сеитова рассказала, каким было меню в день приезда журналистов.
"На завтрак каша молочная, молоко с хлебом. Второй завтрак – бутерброд с колбасой или сыром, чай сладкий, лимон обязательно каждый день. Сегодня на обед рассольник на костном бульоне, гречневый суп, плов по-узбекски, бигус. На полдник – булочка с соком. Вечером суп с клёцками и яйцом, творог со сметаной, сладкое с молоком. Калорийность должна быть не менее 3900 в сутки. Мы стараемся кормить по-домашнему", – сказала повар.
"Бывает, что говорят, мол, питание лучше, чем в детских садах и школах, а кто-то здесь ни дня в своей жизни не работал. Но они такие же граждане нашей республики. Есть среди них случайно оступившиеся, впервые судимые, в основном молодёжь. Мы настроены на то, чтобы вернуть их в общество, помочь встать на путь исправления. С точки зрения гуманности это правильно", – подытожила Клара Хасенова.
Складывается впечатление, что за колючкой жизнь не так уж и плоха: преступников кормят хорошо, персонал к ним сочувствующе относится, предоставляют медуслуги, в камерах обои с телевизором. Но это лишь та часть, куда журналистам разрешили заглянуть...