Рудик Альбертович Кошельков родился, как и я, в Нижнем Новгороде и это его ко многому обязывало… К сорока годам Рудик имел шесть судимостей за пустяковые кражи, квартирку в панельной трехэтажке в поселке Полу-Кирпичном, старую сварливую жену и маленького ребенка с ДЦП.
Но больше всего на свете Рудик любил свою немецкую овчарку. Когда Рудик отбывал свой последний срок в колонии строго режима, то «за примерное поведение» был определен начальством в свинарник. Он должен был исправно поставлять свежее поросячье мясо на стол начальника колонии и его высопоставленных покровителей.
Будучи на свинарнике, Рудик взял себе «по великому блату» щеночка немецкой овчарки. Папа шеночка, естественно, имел кличку «Гитлер», а мама, называлась как-то попроще, вроде… «Конституция» или «Апелляция».
Щеночек, как и следовало, вырос здоровенным псом-людоедом, настоящей милицейской породы. После условно-досрочного освобождения Рудик поселился в нашем поселке, а псу построил шикарный сарайчик, где пес и жил, и отменно питался.
Жена Рудика постоянно терпела побои и издевательства от своего несчастного мужа. Все родственники Рудика уже давно переехали в благословенную Германию, но его как-то не приглашали, то ли из русской фамилии, то ли из-за криминальных наклонностей, то ли из-за больного ребенка.
В тот летний пасмурный день 1995 года я дежурил в нашем поселковом «милицейском участке». Опять пришла зареванная и замученная жена Кошелькова и долго-долго плакалась о своей «поломатой судьбе». Потом тетенька ушла. Я тоже уходил за хлебом, закрыв «участок» на амбарный замок. Когда вернулся (хлеба мне не досталось), то на скамейке справа от входа в милицию сидел Кошельков со своей верной овчаркой у ноги.
-Зачем жену обижешь, урод? Дите ведь у Вас больное! Всех замучил! Паразит ты поселковый! Вали, что-ли, наконец, в свою Федеративную Германию? - вежливо спросил я Кошелькова.
-Меня гражданин Начальник, «фашисты» в Германию не пускают, обзывают «криминальным авторитетом», а я всего на всего на последней ходке свинарем был, мне это очень даже позорно в зоне!
-Какие-же они тебе «фашисты»? Они вроде, как за демократов, считаются?
-Я всех, кто против русского народа, всех «фашистами» называю! А Вас, работников уголовного розыска, в первую очередь!- бубнил пьяный Рудик.
-Гражданин Кошельков, если твоя жена еще раз пожалуется на тебя, мы тебя посадим в тюрьму в седьмой раз! А твою собаку я лично застрелю! – и похлопал по кобуре с пистолетом, висевшей на моем правом боку под серым гражданским пиджаком.
Собака понимающе посмотрела на меня.
Я повернулся и шагнул к двери. Кошельков точно молчал.
В это время, было спокойно сидевшая рядом с Кошельковым собака, прыгнула на меня сзади и два укусила за правую руку чуть выше локтя.
-Вот ведь умное животное, как будто русский язык понимает!- только и подумал я.
Потом собаке стало видимо чуть-чуть стыдно. Уверенная в том, что я нейтрализован, псина выдернула поводок из пьяных рук Кошелькова и убежала по каким-то своим собачьим делам.
Да! Правая рука у меня отказала совсем! Я схватил бывшего свинаря левой рукой за шиворот. Бодро заволок его в помещение и затолкнул в «клетку» (небольшую тюремную камеру с решетчатой дверью), как говорится, что с пьяным любой дурак справится.
Взял я большой баллон слезоточивого газа «Черемуха» и собрался дополнительно устроить Кошелькову «газовую атаку на Ипре», но баллон предательски «пшикнул» два раза, и кончился. После этого я открыл дверцу «клетки» и левой рукой бросил в Кошелева пустой баллон и чисто случайно попал ему прямо в лоб… Когда приехали мои сменщики, то они долго смеялись над нашим любовным треугольником, а я поехал в лечить свою «почти откушенную» руку.
В битком набитой разными калеками «Травмотологии на Волкова» молодой доктор и подвыпившая медсестра долго потешались над моей слегка покусанной рукой.
-Вот пострадал ты, товарищ оперуполномоченный, от собственной милицейской собаки. Видишь, по ее «понятиям», ты даже хуже уголовника, - начал доктор.
-Что ж ты сразу собаку и хозяина не застрелил из своего большущего пистолета? – подключилась веселая медсестра.
-А то, вечно, обвешаются оружием, как ковбои, а толку нет!- произнес доктор уже слышанную мною сотню раз фразу из «лихих» 90-х.
-По людям стрелять можно только на войне, да и, то только в фашистов!- вполне серьезно ответил я…
По уголовному делу «О злодейском нападении на сотрудника милиции» Кошелькова и его верную собаку «оправдали в чистую». Злодей действительно никаких команд своей собаке не подвал. Просто милицейские собачьи гены так устроены, что надо кусать правую руку с пистолетом в строго определенном месте, сразу с «выключением нерва».
Но через полгода Кошельков умер от старости, так как во время не похмелился.
Три дня собака никого не подпускала в свой сарайчик… Все ждала любимого хозяина Кошелькова.
16 марта 2019г. г. Йошкар-Ола