Тайная поездка Альберта в Россию была тревожной и долгой. Позднюю осень 1917-го года придавило снегом и за пару черных ночей она обратилась в зиму. Альберт приехал за троюродной тетушкой, о существовании которой и не подозревал.
– Вывези её, – просила Альберта престарелая мать. – Ты мечтал о приключениях? Они тебя ждут…
– Мама, это было в детстве, – ответил Альберт.
– Я прошу тебя!
– Хорошо.
«Приключений» Альберту хватило на всю оставшуюся жизнь. На целых три года. Поиск тетушки превратился в опаснейшее приключение! Замысел матери был понятен. Она верила, что тетушка была очень богатой, ведь её предков пригласил в Россию сам царь Петр! Почему бы не отправить сына за сокровищами, которые всегда достаются только после самых опасных «приключений»? О том, что матушка просто тронулась умом, Альберту думать не хотелось, хотя все об этом только и говорили.
Так вот, целых три года, когда Альберт вернулся обратно, ему не давала покоя история картины, который он написал и оставил там, в Петрограде. А себе он сделал копию, когда вернулся. Вернулся без тетушки и богатства. Его богатством стала эта картина.
– Вашей тетушки давно нет, – сказала на пороге молодая женщина. – Я ухаживала за ней.
– Она точно жила здесь?
Женщина улыбнулась. В коридоре лежали дрова, стоял ящик с картошкой, мешок с луком. Валялись какие-то тряпки. Несколько комнат были грубо заколочены досками.
– Я уже привыкла, – сказала женщина. – И даже не замечаю всего этого. Проходите. Чай поставлю. Меня Надеждой зовут…
Они сидели при свете керосиновой лампы, пили, в самом прямом смысле, только чай. Несколько раз женщина отходила к кроватке, в которой лежал младенец.
– Дети рождаются, невзирая на времена, – сказала Надежда. – Муж вернулся с фронта, больной совсем, под газовую атаку попал. Ксении он так и не увидел, хотя и мечтал об этом.
– У вас хороший французский, – зачем-то сказал Альберт.
– Пережитки старых времен. А вы и вправду художник? Знаменитый?
– Не знаю. Сложно оценивать себя. Как же вы живете? Как будете жить? Когда революция покажет свое истинное лицо?
Надежда подлила Альберту чаю.
– Ваша тетушка завещала мне свое богатство, но оно ещё никому не помогало выжить, теперь я это знаю точно, особенно, когда революция показывает свое истинное лицо. Альберт, у нас ещё можно, если постараться, найти холст и краски. Сделайте милость, оставьте меня с дочкой в вечности… Нарисуйте нас. Я хорошо вам заплачу.
Альберт осмотрел комнату, посмотрел на лицо женщины, чья красота была измучена неспокойными временами и переживаниями. На её старое, заношенное платье.
- Альберт… Я приготовлю вам комнату, отдыхайте. Но я вынуждена повторить просьбу… Напишите нас. Я не буду спать. Я всё подготовлю. Я всё готова отдать ради дочки, но у меня нехорошие предчувствия о будущем. Но пусть люди знают, что мы были! Не отказывайте мне!
Кисти и холст нашлись на рынке, вместе с мольбертом. Когда Альберт возвращался обратно, то мысленно пытался представить будущий портрет… Как его назвать? «Молодая крестьянка с дочкой»?
Надежда открыла ему дверь, посмотрела на мольберт, улыбнулась, и сказала:
– Какое счастье, что всё нашлось! Через полчаса приходите к нам в комнату.
– Полчаса?
– Да.
Альберт снова задумался о том, что русские – очень странный народ. Странный и загадочный. Зачем ей портрет? Почему она думает о вечности?
Время тянулось медленно. Альберт сидел возле печки на кухне, помешивая угли кочергой.
Через полчаса он вошел в комнату и зажмурился. Даже закрыл глаза ладонью. Ему показалось, что он очутился… Где? Боже, с чем это можно сравнить? Столько неожиданного света! Да, через окно светило яркое солнце, но не дело бы не только в неё. Он не узнал Надежду, не узнал колыбель Ксении... Он словно пронесся через время, и оказался в какой-то другой России. Надежда преобразила комнату! И себя!
– Это всё от вашей тетушки, – сказала Надежда. – Мне идет?
– Вы прекрасны! – ответил Альберт.
– Тише… Ксения спит. Пусть она будет в кроватке. А я буду сидеть рядом. Я сейчас не такая красивая, как раньше. Лицо - не надо... Со спины, хорошо? Пусть мы такими и останемся, для вечности?
– Вечность будет счастлива, – прошептал Альберт, спешно устанавливая мольберт. Ему показалось, что всё это – сон, и он может завершиться в любую минуту. Надо было успеть начать! Набросать самое главное! Детали – потом.
За окном громко пели революционные песни, а Надежда сидела возле кроватки, и напевала колыбельную Ксении, которая то просыпалась, то снова засыпала:
Спи-ка, Ксенюшка, поспи,
Ручки белые прижми,
Глазки, милая, сожми,
Бай, бай, бай…
Через две недели картина была готова. Пришло время прощания.
– Будет две картины, – сказал Альберт. – Моя копия точно сохранится, для вечности. Надеюсь, что и ваша...
– Хорошо. Подождите. – Ксения вышла из кухни, и вернулась со шкатулкой.
– Здесь то, что ещё осталось. Берите сколько хотите.
Альберт посмотрел на тетушкины драгоценности, и взял одну сережку с изумрудом.
– Это мне на память, – сказал он. – Вторая – пусть у вас останется.
Он прожил ещё три года, и не было ни дня, чтобы Альберт не вспоминал Петроград. Он смотрел на портрет, как на икону, и просил Бога, чтобы у Надежды с Ксенией всё было хорошо. Ну, насколько это возможно, когда революция показывает свое истинное лицо.
Хотите больше необычных историй? Подписывайтесь на мой канал и мы не потеряемся!