Бабушка Лана была стара. Пожалуй, даже, слишком стара. Ей шёл девяносто пятый год. Мало кому посчастливится дожить до такого возраста. Хотя… Счастье ли это? Вряд ли бывает счастливая старость. Может быть умиротворение, покой, когда ничего не болит и о них не забывают родные. А счастье? Какое же может быть счастье, когда всё в прошлом?!
И что же это за жизнь такая, если она ограничивается одной квартирой, пусть даже и очень большой? Какое же это счастье, когда солнышко видишь только из окна, а на улице не был несколько лет? Тем не менее, бабушка жила и умирать не собиралась.
- А что мне это солнышко? Зачем мне улица? – говорила она, - Мне и дома хорошо.
Оля же, наоборот, была в том возрасте, когда казалось, что всё будет впереди. Она студентка, с интересом училась и уже видела себя работающую врачом в одной из известных клиник.
Этих двух разных женщин, юную и очень старую, свела судьба, за что они обе были ей благодарны. Бабушка Лана за то, что Оля скрасила последние годы её жизни, ухаживая за ней, потакая её капризам. Оля же была благодарна за то, что получила возможность жить в нормальных условиях и учиться в институте.
Пять лет они вместе. И, если бы тогда, пять лет назад, Оле не попалось бы объявление с предложением ухаживать за престарелой женщиной, она вряд ли смогла бы закончить институт. Она приехала в Москву из небольшого провинциального городка. Конечно, её родители очень хотели, чтобы их дочь стала врачом, но испытывая постоянные финансовые трудности, не могли выделить деньги на её учёбу и проживание в Москве. Поэтому сразу же, поступив в институт, Оля занялась поиском работы.
«Приглашаю женщину для ухода за престарелой, с проживанием» Так было написано в объявлении. Оля позвонила по указанному телефону и получила приглашение на собеседование. Квартира находилась в удобном месте, откуда было легко добираться до её института.
Оля с удивлением посмотрела на женщину, открывшую ей дверь. Она не была молодой, но и не походила на ту, которой требуется уход.
- Проходите, - сказала женщина, и, заметив Олино замешательство, добавила, - Нет, уход требуется моей свекрови, а я живу в другом месте.
Комната, в которой находилась старуха, была большой, с большим, но завешенным тяжёлой шторой, окном, с массивным шкафом и большим круглым столом. Старуха, обложенная подушками, полулежала в своей кровати, рядом с которой находился специальный стул-туалет.
- Это её трон, - сказала сноха, - могла бы и в туалет сама ходить, так не хочет, ленится. Она не парализованная, и ходить вполне могла бы, если бы захотела.
- Могла, могла…, - повторила старуха, - вот доживёшь до моего возраста, тогда и увидишь, что хочется, и что не хочется.
- Да я, наверное, и умру в невестках, - ответила сноха, - мне до вашего возраста не дожить.
- Каждому своё.., - сказала старуха и посмотрела на Олю, - Пришла сиделка?
Екатерина Алексеевна, так звали сноху, представила Олю старухе. Та посмотрела и удивилась: молодая больно. Захочет ли такая к ней прислушиваться? Но что-то подсказывало ей, что Оля именно тот человек, который ей нужен.
- А меня Руслана Викторовна зовут, - представилась старуха, - но тебе, Оля, я разрешаю называть меня бабушкой Ланой.
Последние пять лет с бабушкой Ланой жила Екатерина Алексеевна, вдова её сына, которая и открыла Оле дверь. Будучи женщиной уже не молодой, сноха с трудом управлялась по хозяйству, и как казалось бабушке Лане, не могла обеспечить полный порядок.
- Да она и в молодости нерасторопной была! – говорила бабушка, - Я в её годы со всей квартирой управлялась сама, никто мне не помогал. А ей, видите ли тяжело!
Их жизнь проходила в постоянных ссорах, выяснении отношений и упрёках. Поэтому бабушкину идею взять себе помощницу, сноха поддержала. Ей было легче оплачивать уход и присмотр за свекровью, чем самой за ней ухаживать. Тяжёлые годы прожитые Екатериной Алексеевной вместе со свекровью сразу после замужества, наложили отпечаток на всю жизнь. Руслана Викторовна не скрывала, что не такую невестку она хотела. Дружбы, а тем более, любви между ними не было. Зато, как считала Екатерина Алексеевна, она получила хороший урок того, как не должна вести себя свекровь. И этот урок в будущем помог ей строить свои взаимоотношения со своей невесткой.
Передав Оле все дела, она тут же покинула квартиру и отправилась в свою квартиру, где жила вместе с семьёй сына.
Вначале Оля боялась, что и к ней бабушка будет придираться. Так-то оно и было бы, но у Оли получалось всё переводить в шутку или не обращать внимания на придирки. Она поняла, что бабушке надо всячески угождать, и она угождала. Это была одна из важных частей её работы. А что делать? Какие можно претензии предъявлять к угасающему человеку?
Особенно капризничала бабушка Лана по поводу питания. Ела она как птичка, но изводила своими просьбами и придирками сильно. Ей ничего не стоило вечером, перед сном заявить, что на завтрак она хочет то или иное блюдо, продуктов на которое в доме не было, а утром с упрёком сказать:
- Я же говорила, что надо приготовить на завтрак!
Возвращаясь из института, Оля покупала нужные продукты и на следующий завтрак подавала желаемое блюдо.
- Что ты мне даёшь? – опять с негодованием спрашивала бабушка Лана.
- Так вы же просили это приготовить…
- Я это вчера хотела. А сегодня я это не хочу!
Или: - У тебя этот раз плов получился не вкусный. Я не буду его есть. Ты можешь его сама съесть, а мне завтра приготовь новый. Мне плова хочется.
Поначалу Оля готовила вновь и вновь, пока не услышит одобрение от бабушки, потом поняла, что всё это бесполезно. Забракованный плов или какое другое блюдо она подавала на завтра, как вновь приготовленное, и слышала от бабушки Ланы:
- Вот видишь, можешь готовить хорошо, когда захочешь. Надо стараться, а не готовить кабы как. Со мной этот номер не пройдёт.
Важно было изо дня в день соблюдать определённый порядок, заведённый самой бабушкой. Утро начиналось с подмывания и умывания. Затем расчёсывались волосы и заплетались косы. Затем завтрак в постель, который у бабушки должен был начинаться в девять часов. Долгое время Оля добивалась изменения этого графика, так как в девять часов она уже должна быть на занятиях в институте. Целый год пришлось опаздывать, пока бабушка всё же не согласилась раньше начинать свои процедуры. Постепенно она приспособилась к бабушке, а за пять лет их совместной жизни бабушка Лана стала для Оли, как родная. Оля и сама чувствовала бабушкину привязанность к себе. Особенно это было видно после недолгих Олиных отлучек к родителям, когда её подменял кто-то из бабушкиных родственников.
- Ты, Оленька, только не рассчитывай на наследство, - сказала как-то бабушка Лана, - эту квартиру я уже давно переписала на внука. А всё что у меня есть предназначено для моей правнучки, названой в честь меня Русланой.
Оля и не рассчитывала. Она была рада жить в нормальных условиях, а тех денег, что ей платила бабушкина сноха за уход, вполне хватало на расходы и даже оставалось немного на посылки с подарками родным. Но она понимала, что всё это есть у неё до тех пор, пока бабушка Лана жива. Поэтому делала всё, чтобы та прожила как можно дольше. Оля и Бога просила об этом в своих придуманных ею же молитвах.