Отцом моей одногруппницы Катерины был импозантный блондин Станислав Васильевич с редкой для нашего региона украинской фамилией, оканчивающейся на мягкий знак.
Ещё в молодости Слава (именно так, а не Стасом его звали в семье) носил в период зимних холодов тёплую хорьковую шапку-ушанку. А как раз в те годы на родине орудовал маньяк, охочий до меховых изделий. Схема супостата была незатейлива: он бил жертву по голове, подбирал слетевшую шапку и ретировался. Вот Славе и не повезло. С тех пор он стал немного странным, если можно так выразиться.
Шли годы, у Станислава Васильича подросла Катерина, которая поступила в альма матер и подружилась там со мной. Надо сказать, я сразу понравилась её отцу: он даже кормил меня стратегическими запасами карбонада. Вот прямо дщерь голодом морил, а меня угощал.
Правда, порой у СВ было игривое настроение, и когда я звонила подруге домой, он важно говорил в трубку, что, мол, не позовёт к телефону наследницу — она в Африку укатила.
Была у нас третья подруга, Сидорова. Её Станислав сразу невзлюбил. Когда она названивала Катюше, отец вкрадчиво интересовался:
— Сидорова, ты ноги помыла?
Не сказать, что у Сидоровой были какие-то проблемы с ногами — ноги как ноги, — но, видимо, до идеальных в представлении СВ они недотягивали.
В комнате у отца царил практически армейский порядок. Однако к армии он отношения не имел, а работал оператором хлорных установок на водоканале. А вот Катерина, когда собиралась куда-то пойти, обычно нервничала и лихорадочно разбрасывала вещи. Естественно, в таком бедламе многое терялось.
— Б***ь! — в тщетных поисках кричала подруга на всю квартиру.
Из двери тут же показывался заинтересованный папаша, вероятно, думавший, что дщерь обращается к нему (может, из-за карбонада раздора, кто знает), и произносил:
— Я не б***ь, я Станислав Васильевич.
Так с лёгкой руки отца мы стали называть его Не***ь. А что, тоже вполне себе редкая фамилия с мягким знаком в конце.
