Пить "Зубровку" в 90-е с утра считалось легким чудачеством. Гораздо кошернее было отведать запотевшую стопочку кристально чистой "Посольской" под крохотный кусочек черного хлеба с аккуратным кусочком селедки.
Впрочем эти радости жизни в то утро были недоступны Молеву, ибо ему предстоял долгий путь за рулем битой жизнью, но все еще живой "четверки" жигулей в Орловскую область. Все в его небольшой квартирке на Бауманской еще с вечера двигалось, упаковывалось и переупаковывалось в предвкушении предстоящей поездки на псовую охоту. Четыре борзых с удивительной находчивостью умудрялись каждый раз попасться под ногами при перемещении любого груза. Восторженно выслушивали летящую в их адрес брань, потому как это было для них лишним подтверждением того, что про них не забудут.
Да, собственно, как их можно забыть, ведь на охоте такого рода собаки не вспомогательный, а главный инструмент, основное оружие, так сказать. Весь этот бедлам значительно усиливал состав компании охотников, в которой охотником, как обычно, был только Молев. Он понимал, конечно, насколько это отчаянная рать: Телезвезда, Журналист и Таксидермист. С другой стороны они были: Жена, Друг и Клиент. Но, раз уж он обещал свозить их на охоту, то, значит, свозит и не грузиком, а активными участниками процесса.
Телезвезда, быстро соорудив подносик с козырным набором из "Посольской" и закуски, отправилась будить сраженных вчерашней битвой с разнообразными напитками гостей. Журналист, когда ему под нос поднесли стопку, вскочил, как ошпаренный, чертыхнувшись и опрокинув поднос. Оказывается по утрам ему на водку смотреть тошно. Таксидермист же, благожелательно поблескивая ранней лысиной, принял подношение с благодарностью.
Пересчет банок с тушенкой и поиск сворок на дне баулов быстро утомил начинающих охотников и они благоразумно переместились на кухню, где под шкворчание сковородки поезд вчерашнего праздника быстренько встал на накатанные рельсы. Но хмурый Молев не дремал и время от времени вытаскивал парней, вьючил чем-нибудь полезным и отправлял грузить в "четверку", которая вскоре по сложности конструкции на крыше стала напоминать повозку Миклухо-Маклая.
Громкоголосное разнообразие в процесс стала вносить "подправившаяся" телезвезда, подхватив гитару и наяривая "Ми аморе, пер фаворе" - песню, которую она написала Молеву в короткой разлуке - поездке в Италию, куда она возила на продажу щенков из очередного помета.
После часов пяти этого сборочного трэша компания деловито присела "на дорожку" , замахнула "на посошок", "на стременную" и снова "на посошок". Дружно ломанулась в лифт, потом загрузилась в тесную машину. И с песнями и прибаутками выехала со двора. Москва в выходные была чудесно пустынна. Да и вообще в те годы машин на улицах было поменьше. Мотор сыто рокотал в такт песне с магнитолы.
Все было прекрасно, пока через несколько светофоров все как-то разом не ощутили какое-то удушающе дискомфортное откровение. Чего-то в машине явно не хватало, или дома забыли что-то выключить. Первым опомнился, конечно, Молев: "Собак-то забыли!!!"
Надо было видеть глаза тех собак, когда за ними вернулись!
Айдар Кожахметов