Новый день обрадовал меня великолепными новостями - я допущен как наблюдатель на североамериканскую пустошь. Прошла целая неделя после инициации запроса, и я думал, что мне откажут. Туда разрешают ехать только прошедшим курс ношения антирадиационной брони. Обучение проводится лишь по направлению от тех сектора. Я историк и направление от тех сектора можно ожидать лишь тогда, когда я уже закончу свое обучение, и мне для исследований будет необходимо исследовать всю пустошь. Но имея все это ввиду, я выбрал места для допуска с минимальным заражением туда, где попадали только ядерные ракеты, там радиация почти в норме. Вот уже сто лет ведется работа по восстановлению жизни на этом континенте.
Да, сейчас даже трудно об этом подумать: раньше люди были разделены своими правительствами. И эти правительства постоянно находили все новые варианты для поддержания и разрастания взаимной неприязни объединенных групп людей. Возможно, человечество все время искало все объединяющую идею. Ту идею, которая будет принята всеми индивидами абсолютно добровольно. И это важнейшее условие, потому как великая североамериканская пустошь нам рассказывает историю о том, как одно государство, насильственными методами пыталась навязать всему человечеству свое видение мироустройства и потеряла все.
Североамериканская пустошь (САП) - это великий пример того что что попытка террористической и экономической гегемонии одной страны над всеми остальными рано или поздно заканчивается ее падением. И судя по всему степень гегемонии отражается на степени разрушении страны.
Теперь на месте североамериканской пустоши огромная лаборатория по восстановлении жизни после применения атомных технологий. На западном побережье, например, удалось восстановить растительность и некоторые формы жизни. Самым большим недавним приобретением стали белки. После замера радиации, проверки на добровольцах завезли для пробы две семьи белок. Они выжили в течении двух лет и даже дали потомство. Вскоре после этого завезли еще 20 семей белок. все они чувствуют себя хорошо уже в течении трех месяцев.
Это то самое место, где можно увидеть, как возрождается жизнь. Этих впечатлений мне, бесспорно, не хватает, чтобы закончить свою финальную речь.
Окрыленный мыслью о своем скором путешествии я решил прогуляться. Все что я вижу во круг это гимн кубизму, по крайней мере именно эти слова: «гимн кубизму» появляются в моей голове при виде внутреннего мира. Все вокруг правильных форм. Широкие улицы – вектора уводят взор до самого горизонта, мнимо заканчиваясь мнимым смыканием перпендикулярных к ним строений – домов. Небо отражает все эти дома и улицы, создавая иллюзию бесконечности этих зданий. Это зеркало наш купол, купол внутреннего мира. Он защищает внешний мир от нас. Есть еще несколько куполов со сложной сегментацией, это все тех купола, это сердце внутреннего мира. Там синтезируется вся энергия необходимая на поддержание работы машин и нашей здесь жизни. Есть еще зона A1 это мозг внутреннего мира, она находится как раз под североамериканской пустошью. В бункере под бывшем «Пентагоном» находится главный и самый первый нейрокомпьютер. Он управляет всей логикой всех кластеров первого уровня. Это, наверное, самое защищенное место из нами защищаемых. Там нет людей, все манипуляции по обслуживанию осуществляют машины. Это также определенно является самым красивым технологическим местом из всех созданных. Около пятнадцати тонн синтетической нейроткани, выращенной в специальных лабораториях, соединено в общий организм - по сути, огромный мозг. Он находится в питательном веществе, и выполняет роль главного процессора. Попасть туда можно имея только ступень умственного развития от 115, хотя конечно есть виртуальные развлекательные туры для всех желающих. Но все же побывать непосредственно там это по сути, как прикоснуться к своему сознанию – это невозможно, невероятно. И эта невозможность возможно создает для меня непреодолимую тягу к этому месту. Когда ни будь я буду там. А пока, возможно мне удастся хоть из далека увидеть внешнюю часть шестигранного саркофага, залитого бетоном, под которым работает наш нейрокомпьютер.