рассказ
В здоровом теле — здоровый дух. Пословица
1
Работа давно уже кончилась, а девчонки все еще не могли наговориться.
— Пойдем на дискотеку, а? — Нурзиля вытащила из кармана крохотное зеркальце и стала красить и без того алые губки.
Дильбар не спеша закрыла дверь теплицы, положила ключ в карман и только после этого холодно откликнулась:
— Не вижу ничего интересного в ваших дискотеках.
— Ой, а эту и не надейся куда-нибудь вытащить, найдет сорок причин! — Нурзиля взглянула на подругу и встретила ее насмешливый взгляд. — Ты состарилась, еще не родившись!
Дильбар нисколько не обиделась на подругу. У той есть такая привычка: ляпнет, не подумавши, только бы последнее слово осталось за ней. Ротик болтает, а ухо не слышит. Чтоб не затягивать этот на самом деле неприятный для нее разговор, она отрезала:
— Не пойду, и точка!
А Нурзиля все свое, словно и не слышала слов подруги:
— Ну пойдем, Дильбарочка, пойдем, и так мы никуда не ходим. Дом да школа, школа да дом... Будем танцевать пока пятки не распухнут. Раскрутим Раяна на шоколад или мороженое.
— Да не больно-то мне и хочется его видеть. Хватит того, что в школе достал. Как перемена, он уже тут как тут.
— Ты что, его не любишь?! Ну, дела!.. — Глаза у Нурзили округлились.
— Да он такой нахал! Как-то шли из школы вместе, пока говорили у ворот, хотел поцеловать меня в губы.
— А ты что? Целовалась?
— Нет, — Дильбар покачала головой.
— Если бы я была на твоем месте!.. Если бы я! — Нурзиля закружилась на месте, как веретено. — Я бы целовалась, пока губы не опухнут. Вот!
— Так целуйся, кто тебе запрещает. Нурзиля, только что болтавшая без умолку, вдруг притихла и погрустнела.
— С кем? Никто на меня не смотрит. Дильбар и не знала, как утешить подругу. Скажи ей слово не по душе, как сразу брызнут слезы. И так уже губы дрожат, видно, что готова заплакать.
— Вот дурочка, тоже мне, горе! Ты еще будешь дружить, знаешь, с какими!
Дильбар обняла подругу, похлопала ласково по спине. Та пошмыгала немного носом, встряхнула головой и за долю секунды пустила свои волосы как волну по плечам.
— Ну почему на меня парни не смотрят? — Нурзиля выпрямилась. — Рост есть! И ноги у меня не кривые.
— А губы, словно спелые вишенки, красные-красные. Брови как ласточкин хвост, извиваются дугой. Глаза, словно голубое море, взять да утонуть в них. — подхватила дурашливо Дильбар. — Одним словом, положить тебя на ложку да проглотить.
— Правда, да? Правда? — Нурзиля, ее лицо светилось, как луна, обняла Дильбар, которая еле сдерживала смех.
— Правда, правда же! Ну, когда я говорила тебе ерунду? — Дильбар лукаво улыбнулась. — Если хочешь, я тебя познакомлю с одним парнем.
— А кто он? Откуда? — Нурзиля посмотрела на подругу, словно видела ее в первый раз.
— Мой двоюродный брат, сын тети. Живут на Севере.
— Когда приедет? В каком он классе? Как зовут? — Нурзиля выстрелила эти вопросы на одном дыхании.
— Должны приехать летом. Зовут Ди-нис. Как и мы, в этом году заканчивает десятый класс.
— Красивый?
— Встретитесь, сама увидишь.
— А фото есть?
— Есть. Сфотографировался с родителями. Прислали в прошлом году.
— Наверное, за год не сильно изменился. Пойдем на дискотеку, прихвати фотку, там и покажешь.
— Не обижайся, Нурзиля, я не пойду. Вместо того чтоб веселиться, я там смертельно устаю. Эта дурацкая музыка. У парней у каждого в руке — по пиву.. Все курят без конца. А как себя ведут? Словно звери, только выпущенные из клетки, скачут туда-сюда. Нет, лучше наша школьная дискотека.
— Скажешь тоже — раз в полгода по дискотеке, зла на них не хватает. Разве можно повеселиться как следует под надзором учителей?
— Я хочу вечером написать сочинение. Уже скоро сдавать, а я ещё не бралась. И надо перебрать огурцы и лук. Если у тебя так много сил, сходи на дискотеку одна.
— Одна ходить не буду, только вместе!
Нурзиля ушла, обидевшись — сколько она не уговаривала, подруга все равно не согласилась.
Как и многие жители поселка, семья Дильбар держала теплицу. Не стали бы заниматься этим хлопотным делом, да весь доход только от нее. Когда завод разорился, родители остались без работы. Мубаряк-агай и Василя-апай сначала взялись перепродавать вещи на рынке. И хотя целыми днями торчали там, дела не пошли. Денег, добытых этим тяжким трудом, хватало лишь на еду. Сын Акрам, который учился на агронома в аграрном университете, подвигнул их на постройку теплицы. Мубаряк-агай сомневался:
— Допустим, вырастили мы огурцы-помидоры да лук зеленый. А если не распродадим — им что, гнить?
Но башковитый Акрам, оказывается, всё уже продумал.
— А кафе-столовые для чего? Им что, не нужны овощи? Нужны. С самого начала подпишем с ними договора. От свежих овощей не откажутся и детские сады, и больницы.
С первого же года они получили хорошую прибыль. Расширили теплицу, благо земли вдоволь — дедушка и бабушка умерли, и их огород пустовал. Посеяли морковь и свеклу, высадили капусту. Выращивать овощи — дело хлопотное, не прополешь вовремя, сорняки заполонят все пространство. Если не успевали сами, нанимали людей, не за бесплатно, конечно, платили вовремя, а потому желающих помочь хватало.
Когда поспевают овощи, Василя-апай и Мубяряк-агай пропадают в дороге — не успевают таскать продукцию по киоскам, которые открыли и в поселке, и в Уфе. Акраму и Дильбар тоже работы завались, они целыми днями копаются в теплице. Но родители спокойны за детей: у них нет времени слоняться без дела по улицам.
Сегодня Дильбар позвала подругу Нурзилю, чтобы было веселее поливать рассаду. А после работы они взяли и рассорились из-за ерунды. Зная характер подруги, Дильбар не стала злиться на нее. Она отходчива, завтра же прибежит.
Дильбар поспешила домой. Отец с матерью должны вернуться из Уфы. Надо к их возвращению приготовить ужин.
2
Ну, когда он приедет? Какие новости?
Нурзиля каждый раз допытывается о Динисе. Сказала бы, что учится в школе, да с окончания учебного года прошло уже целых две недели. Так что Дильбар только плечами пожимала на расспросы подруги. И только когда тетя приехала, они узнали причину такой задержки.
Дочь Фаик-агая и Расили-апай ( это и есть тетя Дильбар) Юля, студентка, уехала в Америку. Мол, заработает там денег во время летних каникул. Родители пытались противиться, но разве нынче можно в чем-то перечить молодым? Юля привела в свою защиту тысячи доводов.
— Я оправдаю ваши затраты на дорогу в два, а то и в три раза, — заявила она. — Не хочу всю жизнь сидеть на вашей шее, пора мне и самой начать зарабатывать.
Юля перечисляла массу имен знакомых и приятелей, которые за три-четыре месяца заработали за границей большие деньги. Мол, дочка тех-то, тех-то на свои деньги сделала евроремонт в квартире, а такие-то всю жизнь мечтали о легковой машине, и мечта сбылась лишь после того, как их дочка поработала в Америке.
Родители не собирались быстро сдаваться:
— Если уж так рвешься работать, можно работу найти и здесь. Иди в стройотряд. И поработаешь, и отдохнешь заодно. Ты ведь как поступила в институт, так никуда и не ездила.
— Вот и я про то, — Юлия тут же обернула слова родителей в свою пользу. — Но только надо ездить не здесь, а по самой Америке! Я хочу как следует выучить английский. Надо же хотя бы окупить те деньги, что вы отдали на репетиторов?!
Уехала Юлия — и словно в воду канула. Только когда настало время приехать, они получили письмо: не ждите, выхожу замуж. И потому родители очень сердиты. С кем дочь связала свою судьбу, об этом в письме ни слова. Если у человека в голове не опилки, то сначала надо диплом получить! А эта вертихвостка уехала самовольно и вот — обрекла родителей на такие мучения. В конце концов, если ей этого хотелось, и здесь могла выйти замуж. Жалко парня, с которым она дружила несколько лет, тот сам не свой ходит.
Отдать дочь замуж за американца — даже в голову не приходило такое Фаик-агаю и Расиле-апай. Но что делать, видать, такова судьба. Говорят же, пока человек не увидит положенного, в рай ему дорога закрыта. А тут пришло приглашение от дочери и зятя, и они стали собираться в дорогу. Пока получали американскую визу, чуть не окочурились. Как сказала Расиля-апай, состарились наполовину. Не разрешают — и все тут. Мол, они хотят остаться. Больно нужно, пусть сами живут в своей Америке. Как говорила покойница-мать, затылок свой не видела, да не умерла. Любила она эти слова приговаривать. Так и здесь, не видели Америку, и жили, и дальше также, Бог даст, будут жить. Все же как-то дали им разрешение, а вот Ди-нису — от ворот поворот. А ему как раз хотелось не сестричку с зятем повидать, а походить по улицам Нью-Йорка и Вашингтона. Теперь он был огорчен.
— Нет, я поеду с вами! — все капризничал, как пятилетний, Динис.
— Да кто тебя посадит в самолет без билета, ты что? — Расиля-апай укоризненно посмотрела на сына.
— Ты думаешь, что самолет, летящий в Америку, похож на трамвай, что громыхает по улицам? — не остался без упрека и Фаик-агай.
— Вы специально не купили мне билет, чтоб не возить с собой. — Голос Дини-са дрожал.
—Ты перестанешь действовать нам на нервы или нет? — уже зычно крикнул отец, которому надоели капризы сына.
— Если сестра обустроится в Америке, будем ездить каждый год, — смягчила разговор мать.
Они не хотели оставлять Диниса в городе одного. Кто будет следить за ним? Кто будет кормить? Кто будет обстирывать? Характер у него мягкий, податливый, слишком доверчивый и простой, ещё свяжется с сомнительной компанией. В последнее время, похоже, уже балуется сигаретами, порой близко не подойти, воняет изо рта. Скажешь — отказывается. Пивом, вроде, не увлекается. А ведь его ровесники-подростки давно уже не ходят по улице без бутылки пива. Динис и сам не хотел оставаться в городе, согласился поехать в Башкирию. Родители вздохнули свободно — теперь они могут съездить со спокойной душой.
Фаик-агай и Расиля-апай не стали задерживаться в поселке, еще раз перебрали все документы, деньги и вещи и отправились в свое далекое путешествие на край света, в невиданную страну.
Перед отъездом Расиля-апай прочла нотацию сыну, который ходил как в воду опущенный.
— Веди себя примерно. Помогай братьям. Будешь шевелиться, хоть мясом кости обрастут, а то ведь худой, ущипнуть не за что.
— Ты уже говорила, мама, — огрызнулся Динис.
— Слушай не перебивая, — возмутилась Расиля-апай и продолжила свою назидательную речь. — Знаю я тебя, ты всю ночь шатаешься по улицам, а потом до обеда спишь, как сурок. Сам себя обстирывай, от этого руки не отрываются. Как поешь, поблагодари, потом не забудь ополоснуть свою чашку. Здесь нет матери,
которая будет нянчиться с тобой. Ой, что еще я хотела сказать...
Расиля-апай замолчала. А Динис тут же подхватил:
— Не пей пиво. Не кури. Не связывайся с разным хулиганьем.
— Да ты и сам знаешь, что я хочу тебе сказать. — Расиля-апай погрозила пальцем сыну, который передразнивал ее. — Если услышу что, шкуру спущу.
— Спустишь, мама, спустишь. — сказал недовольно Динис. — Главное — не забудь оставить деньги.
Динису показалось мало тех денег, что дала мать, он скорчил еще более недовольную физиономию. И только когда она добавила еще сто рублей, улыбнулся. — Спасибо, маман!
— Это только на необходимое, не трать на всякую ерунду.
Хоть Динис и слышал, что говорила мать, до разума это не дошло, потому что в голове у него крутилась совершенно другая мысль.
3
Динис сильно злился, что согласился остаться в поселке. Подростка, привыкшего принадлежать самому себе в большом городе, не мог вдохновить деревенский уклад. У себя в городе он сам себе хозяин: куда хочет — туда и идет, куда душа потянет — туда устремится, кто нравится — с тем общается, чего пожелает— то и делает. А здесь ничуть не лучше тюрьмы, каждый шаг под надзором. Все, чем живут — работа, работа, работа. Как куры копаются в навозе, так эти деревенские целый день ковыряются в саду. Ну и мучились бы сами, так ведь и его запрягают. Вообще-то он и сам понимает, что неприлично валяться дома, когда другие пашут.
Сколько мучений только ради пропитания! Конечно, они не таскают всякие продукты, овощи-фрукты с рынка, как в городе: огурцы-помидоры, зелень-приправы — все под рукой на грядке. Молоко и сметана тоже свои. Василя-апай каждый вечер доит свою огромную корову, нахваливая да похлопывая. Оказывается, её доят ещё рано утром, перед уходом на пастбище — но этого Динис не видит, он в это время спит. Встанет, его уговаривают выпить парного молочка. Это, в принципе, неплохо, только вот бесконечная работа.
Со вчерашнего дня пропалывают картошку. Позвали на помощь и Нурзилю. Та, словно только этого и дожидалась, тут же прибежала.
День жаркий. На небе ни облачка. «Полил бы дождь, дома бы сидели», — подумал Динис, которому уже опротивело это ковыряние в земле. Он бросил взгляд на подружек, которые окучивали картошку.
— Хотите анекдот расскажу? Самый последний, только вчера друганы рассказали. — Он прислонился к мотыге. — На улице к мужчине подходит одна молоденькая женщина и говорит: «Простите, вы так похожи на отца одного из моих детей». Мужик удивился и говорит: «Я?» — Динис проговорил медленней. — И знаете, что ответила эта женщина? «Да успокойтесь, я ведь учительница этого ребенка».
Не договорив, Динис расхохотался, откинув голову назад. К нему присоединилась Нурзиля. Дильбар же только улыбнулась уголками губ. Те двое все продолжали хохотать. И только когда подруга бросила на нее свой укоризненный взгляд исподлобья, Нурзиля стерла улыбку с лица.
— Ну смешно ведь, — стала она оправдываться.
— Глупый анекдот, — зло сказала Диль-бар.
—Так сама расскажи умный, — бросила недовольно Нурзиля.
— У меня анекдоты в одно ухо входят, а в другое вылетают. Я их не помню.
— Ну, наша Дильбар такая деловая, у нее нет времени даже слушать анекдоты, — подхватил Динис. Сам, стараясь не глядеть на девочек, рассмеялся в сторону. — Чуть без работы, её уже тоска грызет.
— Попридержи свой язык! — насупилась Дильбар.
Динис вдруг оробел: «Как бы она не врезала мне этой своей мотыгой.»
Но сдаваться он не собирался.
— Кто женится на тебе, тот будет жить как в раю, — улыбнулся он.
— Ты закроешь свой рот или нет?! Не посмотрю, что брат. — Дильбар замахнулась мотыгой, ее глаза гневно блестели.
Испуганный Динис отпрыгнул в сторону, не сводя глаз с сумасшедшей сестры. Кажется, пора брать руки в ноги, подумал он.
— Вы что сцепились? — удивилась Нурзиля, она смотрела то на Диниса, то на Дильбар. — Прямо, как волки. Прекратите, люди же смотрят! Кто увидит, не знаю. что подумает. А, я сейчас.
Она вдруг убежала в сторону парника. Через несколько секунд она уже вернулась с бутылкой минералки. — Вот, попейте, легче станет.
После минералки все трое будто успокоились. Поработали немного молча, но потом Нурзиля не выдержала.
— Динис, а тебе нравится наша деревня? — кокетливо спросила она у парня, который с большой неохотой копался в земле. После перепалки с Дильбар у него совсем не было настроения, и он огрызнулся, ответив вопросом на вопрос:
— А тебе самой-то нравится?
— Как тебе сказать? — Нурзиля, которая ненавидела играть в молчанку, позабыла о работе и приготовилась высказать пламенную речь. — Разве может не нравиться деревня, где ты родилась и выросла?! Конечно же, нравится! Я вон в ту Уфу, — она повернула голову в сторону железнодорожного вокзала, — съезжу на полдня и изматываюсь ужасно. Сколько народу на улице! А поговорить не с кем, никто друг друга не знает. А ещё все спешат куда-то. Разве город сравнится с нашей деревней! Один воздух чего стоит. И что только находят в этом городе?!
— Мне в городе нравится больше, -сказал Динис. — Цивилизация! Супермаркеты. Кинотеатры. Парки. Рестораны. Ночные бары. Дискотека.
— Это потому, что ты родился и вырос в городе. — Нурзиля не спешила сдаваться. — Если хочешь натанцеваться, у нас тоже бывают дискотеки. И проводят их ничуть не хуже, что в твоем хваленом городе.
— Хвали город, а живи в деревне, — присоединилась к ее словам Дильбар. — Все пороки в нём.
— Откуда знаешь? Ты что, жила в городе?
— Чтобы это знать, вовсе не обязательно жить в городе. Вон почти во всех сериалах, что показывают по телевизору, грабят и убивают. Город — это пристанище бандитов и наркоманов.
Динис встрепенулся.
— А что, у вас тут есть наркоманы? — спросил он как бы равнодушно, стараясь не выражать особого интереса.
— Пока нет, были бы — наверное, мы бы уже знали, — ответили девочки в один голос и рассмеялись.
— Да есть, наверное, — скривился Ди-нис, — просто вы не знаете.
— А чего это ты ими заинтересовался? Может, и ты. — Дильбар не закончила фразу. — С тебя станется.
— Да я так, — Динис оробел от таких слов и, чтобы прервать разговор, взялся за мотыгу.
«Вот я идиот! И зачем завел этот базар? — думал он, глядя на девчонок, окучивающих, не разгибая спины. — Услышь и запомни. А она стала вдруг выспрашивать. Теперь у них зародилось сомнение.»
Нурзиля не могла долго молчать, и они снова стали болтать о том, о сем, пока разговор вновь не перешел на город и деревню.
— Все равно в деревне спокойней. А ты говоришь — не нравится, — стала рассуждать Дильбар. — Разве твои родители не собираются переезжать обратно к нам в поселок?
— Да не вернутся они! Только болтают, — зло сказал Динис. — Что они будут здесь делать?.. Копаться в земле? — Он кивнул в сторону кур, копающихся в навозе.
«Бестолочь! Посмотри-ка на него, возомнил о себе бог знает что! Считает, что городские — белые люди, а мы, деревенские — чернь. Будет заноситься, я его поставлю на место», — вскипела в душе Диль-бар. На этот раз она сумела себя сдержать, и только сказала как ни в чем не бывало:
— Ну, останешься в городе и что будешь делать?
— Уеду в Америку. К Юле.
— Там ведь надо знать язык. Ты хоть знаешь по-английски?
— I love you, baby.1
— Это-то и мы знаем. Silly ass!2
Динис не знал значения этих слов, и не понял, что сказала Дильбар. Но не остался без ответа.
— Thank you, my darling!3
Они засмеялись, и так работали до обеда, перешучиваясь и пререкаясь. Потом их позвали обедать.
Разморенные, девчонки снова вышли в поле. Оставалась еще половина участка. Динис исчез, девчонки его так и не дождались.
— Говорили, что городские лентяи, — зло сказала Дильбар. — Оказывается, правда. Даже полдня не выдержал.
— Устал, наверное, — заступилась за Диниса Нурзиля. — Ничего, со временем научится. Он же вырос не на земле, как мы.
Нурзиле сразу понравился этот высокий парень с коротко стрижеными черными волосами. За словом в карман не лезет — сразу видно, просто мастер травить анекдоты, живот можно надорвать от смеха. Чтоб его кто-нибудь не завлек, она старалась на дискотеках крутиться возле него. Но Динис оставался равнодушным — то ли не понимал чувств девчонки, то ли не хотел обращать внимания на деревенскую.
Холодность парня очень задевала Нурзилю. Забавно устроен мир: кто тебе не нравится, те не отстают, как тень, появляются там, где ты, даже не надейся прогнать, а кто нравится — те даже не замечают. Надо добиться любым путем, чтоб уж не на колени встал перед тобой, но хотя б в глаза смотрел преданно. Заставить плясать под свою дудку — вот что самое интересное в отношениях с парнями.
4
Динис ладонями погладил лицо: «Аллах Акбар!»
— Расти большой, женись удачно! — засмеялись те.
— Если попадутся такие же работящие да красивые, как вы, женюсь не раздумывая, а вы будете почетными гостьями на моей свадьбе.
— Дай Бог, чтобы ангел услышал твои слова!
Динис вышел из дома. Теперь он сыт, и у него появилось желание поваляться у телевизора или поиграть на компьютере, но он передумал — не хотел ссориться с девчонками. Он же знает, что Дильбар развопится: «Ты тут валяешься без дела, а мы пашем, как черти! Нет уж, братец, добро пожаловать в огород, тебя мотыга заждалась, как родного!»
Но Динису не хотелось браться за мотыгу, ничего, как-нибудь сами справятся. Он решил прогуляться. Вот уже десять дней, как он в поселке, а все ещё ни разу не прошелся по нему как следует, все пашет и пашет. Может, найдется для него кое-что, что надо ему позарез, а не найдет, хотя бы расспросит.
Дом Дильбар на самом краю поселка. До центра топать да топать. «И почему автобусы не ходят? — крутит мозгами Динис. — И людям хорошо, и кто-то бабками бы разжился. Нет, у местных котелок точно не варит. Надо подсказать Му-баряк-агаю, пусть купят ПАЗик — денег-то у них не мерено».
Хотя поселок и именуется райцентром, но здесь очень много деревянных частных домов. У каждого при доме огород, гараж, склад, баня, во дворе день-деньской роется домашняя птица.
Из-под ворот с шумным лаем выскочили две собаки.
— Пошли вон, — заорал на них Динис, подобрал камень, бросил вослед. Не попал.
Ближе к центру показались кирпичные двухэтажки. Через каждые пятьдесят метров, как в городе, торчат киоски. Товар такой же: пиво, сигареты, жвачка. Динис не стал торчать возле них, зашагал прямиком к вокзалу.
Перрон пуст, только вездесущие старушки продают семечки и жареный арахис. Есть у них и сигареты, они раскрыли пачки, чтоб продавать их поштучно. Если не хватает денег на всю пачку — добро пожаловать за одной, милок. Когда Динис проходил мимо них, они посмотрели на него, как участковый. Их взгляд говорил: «Не проходи мимо, купи семечки, купи хотя бы сигаретку, а уж мы тебя срисовали, что ты за человек!»
Если верить расписанию на стене, скоро должен прибыть пассажирский поезд. Надо подождать. Наверняка у проводников что-нибудь найдется. И если удастся, он сегодня покачается на волнах наслаждения! Вовсю! Уже от самой мысли, что это может сбыться, душа его воспарила, а сердце учащенно забилось. Это непередаваемое ощущение Динис испытал только раз, и ему не терпелось его повторить.
Парень, погруженный в сладкие мечты, очнулся от хрипоты в репродукторе, поднял голову. Ой-ой, кажется, приближается поезд, которого он ждет, как манны небесной. «Хе-хе-хе! Я скоро буду таким счастливым!» — потер он грязные руки.
Перепрыгивая через рельсы, короткими перебежками, он бросился к составу, остановившемуся на третьем пути. Выходящих и садящихся в поезд пассажиров было немного, и может поэтому открылись двери только двух вагонов.
— Абдурахман имеется?4
Девушки-проводницы в кителях с медными пуговицами и беретках не поняли, чего от них хотел Динис.
— У нас всяких много, какой вагон? — загалдели они одновременно.
Когда они поняли, чего ему надо, переглянулись и быстро закрыли дверь. Ди-нис не терял надежды: «Может, будет в другом вагоне?» Но и здесь его ждала неудача. Мужчина-проводник средних лет не дослушал, рыкнул:
— Покажу я сейчас тебе абдурахман! Брысь отсюда! — замахнулся на него своим коротким жезлом. — Сейчас вызову милицию. Молоко на губах не обсохло, а уже успел на иглу подсесть. Сопляк!
Настроение резко упало. Динис посмотрел на удаляющийся поезд и пошел прочь. Проходя мимо старушек, остановился, купил две сигаретки. Можно было бы и пачку купить, но он сдержался — денег и так мало, нельзя тратиться попусту.
Домой не хотелось, он беспечно зашагал по улице. Успеет ещё поругаться с Дильбар. У них в деревне работа никогда не кончается, так пусть сами и пашут! В его положение никто не входит, только знай паши. Нашли батрака! Динис жадно затянулся. Он выкурил подряд две сигареты, но это его не успокоило. Он все равно найдет, что ему надо. Не сегодня, так завтра. Не найдет в поселке, поищет в другом месте. А ведь то, что он ищет, не расставлено по прилавкам, как водка, пиво и сигареты, эта штука потому и называется «наркотик», что его не продают кому попало. Как бы достать эту штуку?! Как?..
Перевод с башкирского Айдара
ХУСАИНОВА и Зухры БУРАКАЕВОЙ