Воздушно-десантные войска стали самостоятельным родом войск в августе 1941-го. В следующем году они принимали участие в Вяземской операции, а позднее были переведены в резерв и заново проходили формирование в Московской области. Хотя за первые годы войны на счету военных десантников было несколько неудачных операций, особенно трагическими получились потери на Днепре в 1943-м.
Инициатором использования воздушного десанта при форсировании реки стал полководец Георгий Жуков, в памяти которого были свежи успехи десантников под Вязьмой.
В начале сентября силы советской армии быстро продвигались в Приднепровье, для использования воздушного десанта создавались выгодные условия. Предполагалось, что они сыграют важную роль в борьбе на этом направлении. Но многое пошло не так.
19 сентября план по использованию воздушного десанта одобрил Жуков. Он потребовал готовить в обстановке максимальной секретности, что привело позднее к самым первым роковым ошибкам уже при выбросе десанта.
На стадии финальной подготовки над аэродромом, с которого предполагалась отправка военных, пролетел немецкий вертолет, разбросавший листовки: «Ждем вас, прилетайте! Обещаем теплый прием». Удивительно, но это совершенно никак не отразилось на десантниках.
По воспоминания Матвея Лихтермана, который был участником тех событий, не ждал ничего хорошего от предстоящей операции.
“Мы этим листовкам особого значения не придавали. Мы и так знали, что из этого десанта никто живым не вернется. И были готовы умереть как один, но выполнить свой воинский долг… Я послал фото брату, написав на обороте карточки -«Не забывай! На вечную память!»..Я знал, что эта фотокарточка- моя последняя. Оказалась не последней. Бывает...Повезло”.
23 сентября десантникам была поставлена задача – не допустить подхода резервов противника к Букринскому плацдарму с запада, юго-запада и юга. “Днепровский десант” начинал действовать. Но подготовка к операции была очень оборванной: время на обрисовывание задачи бойцам нашлось лишь после вылета! Количество самолетов тоже подкачало: перераспределение бригад воздушного десанта привело к большму количеству ошибок, так в нескольких самолетах не оказалось ни одного радиста, а в других их было по несколько человек. Лихтерман вспоминает, что его напарник с рацией оказался в одном экипаже, а он – с батареями к ней и аккумулятором был в другом.
Но операция должна была состояться в срок. 4,5 тысячи парашютистов были выброшены в ночь на 25 сентября.
Для многих операция закончилась трагически, едва начавшись. Из-за сверсехкретности Жукова и того, что партизаны и разведка не знали о готовящихся действиях, они не уведомили десантников и авиацию о переброске немецких дивизий. В итоге противник оказался ровно в том месте, куда планировалось выбросить часть бойцов. В итоге десантникам действительно был обеспечен “теплый прием”. Как вспоминает известный режиссер Григорий Чухрай – участник тех событий – он так и не смог забыть те мгновения.
“События той ночи до сих пор у меня перед глазами. До этого мне порядком пришлось хлебнуть лиха: дважды ранен, воевал под Сталинградом, но такого — падать навстречу сверкающим трассам пуль, разрывам снарядов, сквозь пламя горящих в небе парашютов товарищей, висящих «фонарей» — еще не испытывал”.
Такую же картину видел и Лихтерман. Ему повезло “выброситься” чуть раньше, чем прозвучал сигнал ракетниц – этот сигнал стал одновременно сигналом не только для десантников, но и для немцев, которые были во всеоружии к выбросу следующей группы.
“Мы видели весь этот кошмар. Трассеры зажигательных пуль прошивали парашюты, а парашюты все из капрона и перкали, вспыхивали моментально. В небе сразу появились десятки горящих факелов. Так погибали, не успев принять бой на земле, так сгорали в небе наши товарищи...Мы видели все... Как падали два подбитых «дугласа» из которых еще не успели прыгнуть бойцы. Ребята сыпались из самолетов, и падали камнем вниз, не имея возможности раскрыть парашют”.
Еще одной значительной проблемой стал сильнейший заградительный огонь зениток немцев при подлете к «точкам» выброса. Чтобы пройти их, советским самолетам пришлось набирать высоту и десантников сбрасывали с двух тысяч метров. Из-за этого разброс бойцов на земле оказался невероятно большой, до 100 километров! А ведь предполагалось, что группы встретятся в одной условленной заранее точке спустя небольшое время.
Как позднее отметит Сталин, подготовка авиации в вопросе выброса десанта оставляла желать лучшего. Один из самолетов высадил бойцов не просто в неположенном месте, а прямиком в Днепре. К сожалению, вся группа утонула…
К вечеру 25 сентября немецкое командование доложило о том, что 692 советских десантника уничтожено. Еще 209 было захвачено в плен. Остальные десантники преимущественно были разбиты на мелкие группы и одновременно продолжая поиски своих товарищей, ожесточенно дрались с немцами. Выжить почти никому из таких героев, оказавшихся в тылу врага, не удалось: повезло лишь тем, кто выдержал немецкий плен.
Больше везло группам, насчитывавшим от 50 человек и больше. Например, Лихтерман случайно наткнулся на группу комбата майора Жерносекова численностью около 70 человек. С каждым днем боев с немцами ряды ее редели, а когда осталось не больше десяти человек, их захватили в плен.
Еще один пример: спустя неделю после выброса подполковник Сидорчук сумел собрать группу десантников из 600 человек! Бойцы держали связь с командованием, стараясь прорываться на запад. Попутно бригада собирала партизан и других бойцов с оккупантами. К концу месяца она выросла до 1200 человек. От командования было получен приказ заниматься диверсионной деятельностью в тылу врага. В конечном счете бригада Сидорчука сыграла большую роль в форсировании Днепра, поддерживая своими силами атаку стрелковой дивизии.
Официальные потери десантников в той операции насчитывают от 400 до 1500 человек, хотя историки настаивают на цифре в 2500.
Оставшиеся в живых в той операции десантники считают, что ее можно назвать личным проектом Жукова. “Этот человек не умел останавливаться, пока кто-то из личного состава подчиненных ему частей еще оставался целым”, - заметил Лихтерман.
Интересно, что Жуков в своей автобиографии «Воспоминания и рассуждения» и словом не обмолвился о неудаче с воздушными десантниками на Днепре. Безмолвно эта трагедия не прошла, впрочем, Сталин не очень ругал любимого на тот момент маршала. Он просто пожурил Жукова и издал специальный приказ, в котором уточнил, что выброска десанта в ночное время даже на своей территории сопряжена с большими трудностями.