Уже третий год я хочу написать что-то серьёзное в связи с восьмым весенним днём. Но всё никак.
У меня, вообще, слишком много личных тексов откладывается на годы. И много серьёзных.
С детства недолюбливала Восьмое марта. Иногда могла даже объяснить, почему.
Первому воспоминанию уже тридцать четыре года. В детском саду мы делали открытки. На заготовку из картона нужно было наклеить шесть кружочков, вырезанных дыроколом: один – жёлтый в центре и пять сиреневых вокруг. Получились цветочки. И вот в конце дня меня забирает мама. А от картонки отвалились два проклятых кружочка. Подарок испорчен. Я в истерике. Мама варит поздним вечером клейстер, чтобы реанимировать открытку.
А вообще, первые десять лет своей жизни, которые я помню, мои родители ругались на каждый праздник. Это сейчас я понимаю вот это всё. Даже соседей сверху понимаю, прощая им их скандалы каждое праздничной или постпраздничное утро. Тогда казалось, что есть в этой праздничной ругани с битьём посуды и ломанием мебели какая-то вселенская несправедливость.
В детском саду нас накануне Международного женского дня не только учили делать подарки мамам и готовили к утреннику. Ещё мы рассказывали о том, как помогаем мамам. В большинстве своём привирая, конечно. Помню, как однажды воспитатель сказала, что убирать за собой — не считается за помощь. Это было первое маленькое открытие.
Помню, как когда мне было шесть, у меня с февраля лежала приготовленная для мамы огромная стопка открыток. Особенным шедевром в ней была роза из жевательной резинки. Я долго её доводила до состояния окаменелости. А потом накануне праздника папа пришёл с работы не в настроении, мама тоже была не в настроении и с токсикозом. В итоге поводом для очередного скандала послужила моя игрушка. «Электроника», где по чёрно-белому экрану можно было гонять на настоящей гоночной машинке. Слишком громко пищала злосчастная игрушка, за что была разбита об угол кровати. Но оказалось, что устранение источника дискомфорта не сделало настроение лучше. Пришлось долго громко и по-взрослому выяснять, кто виноват в том, что жизнь не такая, какой хочется. Виноватые не нашлись. Помню, как в процессе прилетело и мне. А ещё помню, как папа ударил за это маму, а мама схватила после этого стопку с моими рисунками и всю разорвала, приговаривая, что лучше бы защищала мать, чем рисовала всякую бесполезную ерунду.
Как многие дети, я обещала себе, что когда вырасту, у меня так не будет. Никогда. Ну, хоть что-то я смогла точно выполнить.
С подросткового возраста и лет до девятнадцати, я придерживалась принципа «каждый сам себе делает праздник». И мне удавалось. Я люблю праздники. Люблю дарить и получать подарки, если для этого есть повод, почему нет?
Чуть позже пришли мысли о значении праздника. Раз уж оно про независимость женщин и женскую силу, значит, какие могут быть цветочки? Я ж взрослая. Мы ж все равны. Я могу сама купить себе тюльпаны. И не нужно платить за мой кофе. И вообще, я сама. Тем более, что в конечном итоге так дешевле и проще, ибо знаю я ваши «я тебе шоколадку, а ты меня даже на чай не позовёшь».
Потом я смирилась. Ну, раз праздник есть, раз он всем так важен, чего я буду идти против течения? Тем более, я же люблю праздники. Какая разница, какой повод? Главное — желание лишний раз сделать кому-то хорошо, что-то подарить, написать, сказать.
Но всё течёт, всё меняется. Я всё чаще ловила нестыковки. Между атрибутикой праздника и реалиями жизни. Какие-то лицемерные коллективные подарки. Это вечное недовольство мужчин носками и гелями для бритья к 23 февраля. Рассуждения о симметричном ответе. При том, что в моём окружении никто из женщин не дарил таких вещей. При том, что большинство знакомых мне мужчин, даже служивших в армии, при начале любых военных действий постараются свалить из страны (это с их собственных слов). Сравнение мужского и женского праздников. Что и кто должен. Снисходительные шуточки о том, что «посуду в честь праздника можешь не мыть, помоешь завтра», про подаренные шубы с брильянтами (Где все эти дамы в мехах? Их явно меньше, чем заявлено мужчинами), про то, чтобы поскорее откупиться, постоять вместо женщины один день у плиты. Мужчины, скупающие цветы подешевле. Женщины, делающие вид, что верхом мечтаний является сковородка и три поникших тюльпана. Фу. Подумалось, что проще упразднить эти праздники в своей жизни, чем участвовать в этом лицемерном театре абсурда.
Однако, чем старше, тем больше поводов к размышлениям. Нестыковки достигли предела. Какого чёрта? Я не просила, может, этих равных прав. И вообще, как-то это странно — радоваться тому, что теперь женщины могут наравне с мужчинами шпалы укладывать. Вот уж спасибо девам-феминисткам — удружили!
И только годам к тридцати появилось понимание, что я снова ошиблась. Наше (конкретно нашу страну возьмём) общество, так или иначе, основано на мужском превосходстве. Выходит, что честнее всего о нём (обществе) говорят феминистки и шовинисты. Просто первые с этим укладом воюют, а вторые — нет. Пришли мысли о том, что именно благодаря достижениям феминизма, женщины могут и носить юбки, и надевать брюки, и растить детей, и строить карьеру, и заниматься наукой, и не покидать зону немецких трёх К. Что именно феминизм подарил праву выбора, в том числе и выбора быть девочкой в длинной юбке в цветочек, воспитывающей детей и мечтающей не выходить на работу за деньги, а посвящать себя заботе о домашнем уюте и комфорте близких. Всё-таки, феминистки крутые. Всё-таки, спасибо им. Всё-таки, праздник хороший.
Потом оказалось, что нет более жестоко обращающихся с женщинами людей, нежели женщины, борющиеся за права женщин. Такая вот тавтология. Такой вот абсурд. Любая борьба заставляет отращивать зубы и когти. Любая война убивает эмпатию. Шаг в сторону — расстрел. Не работаешь? Не получил образования? Родила сыновей? Вышла замуж и не разочарована в институте брака? В иных фем-сообществах за это готовы загрызть. А уж про мизогонию средь женщин даже писать не хочется. Слишком всё это грустно. Те, кто лучше всех понимает всё о проблемах женщин, готовы сожрать своих сестёр. Как так-то? Не, я, конечно, за равенство, даже за борьбу, но…
В общем, хотелось бы мне написать о достигнутом просветлении и позиции, которая останется со мной навеки. Но нет. Нет ни просветления, ни позиции.
Цеткин перевернулась бы в гробу, услыхав, чего желают современным женщинам в день, посвящённый солидарности женщин в борьбе за свои права. Но какой бы праведной не была война, неправильно ради прав сестёр загрызть часть этих сестёр.
Я не понимаю, как можно желать женщинам быть слабыми и мягкими в современном мире, но и пожелание, чтобы как пуговки, на которых всё держится, мне не по душе. Я понимаю пожеланий женского счастья, потому что счастье не делится на женское и мужское. Счастье же, оно у каждого своё и у двух разных женщин счастье будет разное, иногда противоположное одно другому. Я не хочу желать выполнять функцию украшения , через пожелание красоты, стройности и молодости. Но и превращения всей жизни в войну я никому не желаю.
Я хочу, чтобы у каждой женщины была возможность быть любой и именно такой, какой хочется быть ей самой, без навязанных стереотипов со стороны общества, близких или кого-ещё. Хочу, чтобы у каждой женщины была возможность мечтать и идти к своим мечтам. Чтобы никогда женщины не воевали, хотя бы, друг с другом, ведь мы все на одной стороне.
Я хочу, чтобы у каждой женщины всегда было достаточно поддержки в сложные времена, а в остальное время —ресурс, чтобы поддержать других. Я хочу, чтобы женщины были сильными, но не встречались бы с необходимостью применять эту силу, защищая себя или отстаивая свои интересы.
Сегодня 8 марта для меня про женский круг. Про крутых и сильных женщин, которых мне повезло знать. Про женщин, которые поддерживают друг друга. Про женщин, которые, даже превращаясь на время в глыбы льда, чтобы выстоять, дожидаются своей очередной весны, чтобы оттаять. Про женщин, которые остаются живыми и не переживают, но проживают. Про женщин, которые не боятся показывать свою уязвимость и вновь и вновь открываться миру.
Я люблю вас, женщины.
И я желаю вам внутренней гармонии и свободы, внешней поддержки и понимания близких, огромного запаса сил и энергии, и безопасного пространства.