Лекция историка и краеведа из Узбекистана Бориса Голендера
Очередная лекция ташкентского журналиста, историка и краеведа Бориса Анатольевича Голендера посвящена годам эвакуации Анны Ахматовой в Ташкент во время Великой Отечественной войны. Полная текстовая расшифровка лекции — ниже.
Творчество поэта в силу особенностей писательского мастерства – это почти то же самое, что и его жизнь. Факты биографии делают особенными произведения великих поэтов. И поэтому целый участок жизни великой русской поэтессы XX Анны Андреевны Ахматовой связан с Ташкентом.
С 8 ноября 41-го года по 44-й год, до мая 1944 года, Анна Андреевна жила в Ташкенте. И вот 18 лет тому назад в Музее Сергея Есенина благодаря договору с правительством Российской Федерации, с Санкт-Петербургским музеем в Фонтанном доме мы показали выставку, которая рассказывала о жизни Ахматовой в Ташкенте. Ее назвали «Тень моя на стенах твоих». Именно такие слова Анна Андреевна выбрала для того, чтобы охарактеризовать свою любовь к нашему городу, к Ташкенту, который в ее жизни занимал огромное место.
Нам хотелось бы понять, а почему? И вот тогда ташкентцы впервые на примере подлинных экспонатов, артефактов, документов, фотографий, которые на время музей в Фонтанном доме привез в Ташкент, узнали о том большом вкладе, который дух Ташкента внес в творчество Анны Ахматовой. Как она писала: «Я не была здесь лет 700, но ничего не изменилось. Все так же льется божья милость с непререкаемых высот».
Это было 18 лет тому назад, в начале XXI века. И за очень короткий срок эту выставку посетило пять тысяч ташкентцев. И мы тогда начали еще с большей силой и интересом интересоваться, все-таки как проходила жизнь в эвакуации. И здесь оказалось очень много загадок, много неясностей. Ведь Анна Андреевна собиралась напечатать отдельную книгу «Ташкентская тетрадь», но это ей не удалось, и вышел только цикл неполный, «Луна в зените» она назвала этот цикл. Время было сложное, это было время послевоенное, когда эта книга вышла. И многих стихотворений мы там не нашли, только теперь, в более полных собраниях сочинений Анны Андреевны мы можем увидеть многие стихи, которые тогда были написаны в Ташкенте.
За эти несколько лет Анна Андреевна, можно сказать, подвиг совершила. Если за предыдущие 20 лет она где-то там 20-30 стихотворений выдала на-гора, как говорят горняки, то здесь за короткий срок вышло 200 стихотворений. «Поэма без героя». Она говорила, что это главная поэма ее жизни. Она даже боялась писать эти строчки, потому что они были неугодны власти, и ее подруги переписывали вариант «Поэмы без героя», в таком виде они и сохранились, кстати говоря, и мы здесь тоже могли это все увидеть в залах Музея Сергея Есенина тогда на этой выставке. Кроме того, были живы еще ее ученицы. Ташкентская писательница Зоя Туманова рассказывала о своих встречах с великой поэтессой здесь, в Ташкенте. И мы еще больше поняли, что жизнь этой удивительной женщины оказала огромное влияние на весь ход литературного процесса в нашей стране, в Узбекистане. Недаром ведь Айбек, замечательный поэт, академик, автор удивительных книг, напишет в память Анны Андреевны Ахматовой удивительное стихотворение, по-русски оно звучит так: «Из комнаты пустой и душной, / Из тех военных долгих лет / Так величаво безыскусно / Выходит женщина на свет. / Она, седин своих не пряча, / Идет всем горестям назло. / И зонтик так ее прозрачен, / Как стрекозиное крыло. / Тут тюбетейки и пилотки / Под сводом выцветших небес, / Информбюро скупые сводки / И хлеб по карточкам в обрез. / И всех наречий первородство / Войне и горю вопреки / Неоднократно отзовется / Еще в судьбе ее строки. И я, не отрывая взора, / Смотрю за дальний поворот, / Где мужественно вдоль Анхора / Сама поэзия идет». Вот такие слова нашел Айбек.
Анна Андреевна очень любила этого молодого тогда парня, называла его «мой цыганенок» почему-то. И даже в одном из прощальных Ташкенту стихотворений она упомянула его имя, Чусти и Айбека. Это была в то время квинтэссенция узбекской поэзии.
И, вообще, многие здания Ташкента, многие реалии того времени ушли после ташкентского землетрясения и трудно установить, где же все-таки все это происходило. Ну, известны, конечно, два адреса Анны Андреевны, о них уже мне приходилось говорить. Это, конечно, улица Карла Маркса, 7, общежитие советских писателей на нынешней площади Мустакиллик. Там фактически ничего не осталось, кроме пандуса перед фонтаном. И улица Жуковская 54, где целое сообщество замечательных литераторов жило в то время; где Каххар прочитал впервые «Мастера и Маргариту» в рукописи; где жила вся семья Луговских, семья Надежды Яковлевы Мандельштам и где на Балхане поселилась Анна Андреевна Ахматова.
Можно много вспоминать, потому что сегодняшнее французское посольство – это не что иное, как школа имени Шумилова, где арендовали классы работники ташкентского Дома пионеров, и Анна Андреевна занималась по линии этого Дома пионеров с одаренными детьми. Ну, какими детьми? Это уже достаточно взрослые люди были. Валентин Берестов, например, ему 16 лет исполнилось в Ташкенте, и он отмечал этот юбилей в комнате Анны Андреевны Ахматовой. Запомнил даже одно стихотворение, которое потом через много-много лет в Ленинграде прочитал Анне Андреевне. Она очень удивилась, она его забыла, а Валентин помнил прекрасно. Замечательный писатель, поэт, мемуарист, археолог, сотрудник Сергея Павловича Толстого, раскопщика Хорезма. Таков был Берестов.
И вот в 1989 году в Ташкенте отмечалось 100-летие со дня рождения Анны Андреевны. Для того чтобы его достойно отметить, сюда по приглашению Союза писателей Узбекистана приехал Валентин Берестов, например, и со сцены рассказывал о своих встречах с выдающимися деятелями литературы. И главным в этих воспоминаниях была ниточка, лента, точка Анны Андреевны.
Очень многие люди Ташкента любят и знают Анну Андреевну не только потому, что она замечательный поэт и великие ее стихи, но и также по личным своим впечатлениям. И эти личные впечатления тоже отразились на стенах Ташкента. Анна Андреевна рассказывала, что на белой штукатурке одного из домов кто-то углем, когда было мало света, и горели свечи, начертил ее профиль. И этот профиль зажил в Ташкенте своей отдельной жизнью. Вот такова мысль была этой выставки, поэтому и назвали мы ее «Тень моя на стенах твоих». Можно только удивляться, что Ташкент долгие годы как-то мало говорил, мало рассказывал об Анне Ахматовой.
И вот уже к 100-летию со дня ее рождения, в 1989 году, клуб струнной поэзии и бардовской песни «Орфей» издает сборник стихотворений Анны Андреевны, посвящение ей, то есть венок, так сказать, но не сонету, а также воспоминания. И в том числе воспоминания Надежды Савишны Крикун. Она работала в мое время на ташкентском телевидении, и мы с ней очень часто беседовали на самые разные темы. Тогда она мне впервые рассказала о своих встречах с Анной Андреевной Ахматовой. Вот это вот в орфеевский этот сборник и попало, но, конечно, не все.
Надежда Савишна, молодая студентка, эвакуировалась тогда в Ташкент. Она была в то время женой знаменитого литературоведа Эфроса, друга Анны Андреевны Ахматовой. Эфрос, конечно, привел свою молодую жену к Анне Андреевне.
Вот живая ниточка, которая протянулась с тех лет ко мне, и позволяет мне вспоминать некоторые моменты из этих удивительных воспоминаний.
Стихи Анны Андреевны, они очень ташкентские. Настолько она вжилась в дух этого города, что многие ташкентцы, встречавшиеся с ней уже на склоне жизни ее в Санкт-Петербурге, рассказывали, что… Не всегда можно было к ней попасть, она болела в конце жизни. И люди, оберегающие ее, оберегавшие ее, они не всех пускали. А тысячи людей хотели поговорить с живым свидетелем Серебряного века, единственным действующим поэтом, литератором тех времен. И она так сказала: «Если будут приезжать из Ташкента, пускать ко мне незамедлительно». Об этом говорила Дильбар Рашидова, внучка Фитрата, филолог, литератор, частый посетитель нашего Музея Сергея Есенина. И она сохранила вот эту вот не просто память о Анне Андреевне, а ташкентскую память. И мы продолжаем это дело в нашей сегодняшней лекции.
Помимо чисто писательской работы, с карандашом, с ручкой и с чистым листом бумаги, Анна Андреевна, конечно же, принимала большое участие в жизни писательской организации в Узбекистане, здесь, в Ташкенте. И это выражалось прежде всего в многочисленных выступлениях, концертах. Они проходили во многих залах, но, к сожалению, после ташкентского землетрясения 1966 года мы уже не можем их показать. Но некоторые крупные залы все-таки еще есть, и прежде всего это, конечно, ташкентский Дом офицеров, где в большом зале неоднократно проходили всевозможные мероприятия, и в них непременно принимала участие с чтением своих стихотворений Анна Андреевна Ахматова. То же самое происходило, например, и в большом зале старой ташкентской консерватории. К сожалению, теперь там правительственная трасса, бывшая улица Пушкина переименована в улицу Мустакиллик, снимать там не разрешают. Но тем не менее этот зал тоже сохранился, он тоже помнит голос Анны Андреевны.
Эта работа была очень важна. А в госпиталях, например. Надежда Савишна Крикун работала в госпитале тогда в свободное время. Госпиталь располагался недалеко отсюда, в 50-й школе. И со второго этажа этого помещения тогда молодая совершенно Надежда Савишна вдруг увидела на ташкентском тротуаре двух удивительных (она знала их) женщин. Одну все узнавали — это была Раневская, великолепная актриса комедийная, которая была очень популярна тогда. А рядом с ней она с удивлением увидела Анну Андреевну Ахматову. Многие люди даже не знали, что она вообще существует в этой жизни, потому что никаких известий о ее творчестве не попадало в печать. И вот эта великая поэтесса, властительница дум, можно сказать, прекрасной половины русского человечества, которая была вне всякой конкуренции в дореволюционные времена, и вдруг она куда-то пропала. С 23-го года не выходила ни одна книжка Анны Андреевны. И вдруг в Ташкенте она, молодая тогда Надежда Савишна, видит Анну Андреевну Ахматову. Для нее это был буквально удар, как она рассказывала.
Ташкент ведь многое сделал для того, чтобы вновь поднять на щит творчество этой великой женщины, независимо от мнения правительствующих людей. Ведь из Ташкента она диктовала по телефону в редакцию «Правды» в Москву свое стихотворение «Мужество», «мы знаем, что нынче лежит на весах», и оно было напечатано в главном партийном органе. А книга, которая в 1943 году вышла в Ташкенте. Ее редактировал Корнелий Зелинский. Но в этой книге были новые произведения Анны Андреевны, не только всем известный «Король», но и появилось там «Мужество», многие стихотворения, написанные в эти драматические дни Великой Отечественной войны. Через 20 лет появилась новая книга Ахматовой. И где? В Ташкенте. Книга эта теперь стала, вообще-то говоря, редкостью, но тем не менее она сделала свое дело в популяризации творчества великой русской поэтессы. Это все Ташкент.
Здесь происходили удивительные события. Она воспитывала молодую поросль, молодых ташкентских литераторов. Я уже говорил о Берестове. Валентин Берестов, Зоя Туманова, Софья Журавская, Эдик Бабаев, который потом очень много сделал для того, чтобы имя Ахматовой заняло самое достойное место, в том числе и в официальной советской литературе. Это все действия Ташкента. И вот этот дом, который у меня за спиной, он теперь не является таким вот культурным центром, это теперь часть территории Ташкентского юридического университета. Здесь ректорат, здесь разные службы этого очень большого учебного заведения. Но здание это старинное помнит имена и помнит голоса великих литераторов, великих поэтов, которые здесь неоднократно выступали. К сожалению, ни одной памятной доски на этом доме, который был построен в Ташкенте еще в 1885 году, нет сегодня, но здание все-таки украшает эту часть Ташкента, между прочим, очень историческую. Совсем рядом отсюда улица Хорезмская. По дружным сообщениям очень многих очевидцев, какое-то время Анна Андреевна жила на Хорезмской, 7. Этот адрес никто вроде как не упоминает, все помнят только Дом литераторов на площади Карла Маркса, 7, помнят Жуковскую, 54, где в конце уже эвакуационного периода Анна Андреевна квартировала. А вот Хорезмская, 7, получается, как раз напротив того самого госпиталя, ныне это школа № 50, да, там было скромное двухэтажное здание с балаханой, и какое-то время, в начале переезда из центра России в Ташкент, здесь жила Анна Андреевна Ахматова.
Интересно, что там такая лесенка есть, на фотографиях можно видеть. Анна Андреевна во время эвакуации в Ташкенте написала не сохранившуюся полностью драму «Энума Элиш», это на древнешумерском, вавилонском языке. Когда-то любимый мужчина Анны Андреевны Ахматовой, крупный ассириолог, историк литературы, перевел древние шумерские тексты, вот то, что вверху, «Энума Элиш». И в этой пьесе, которую Анна Андреевна писала в Ташкенте, есть сцены на лестнице. Вот как-то так получалось, что она квартировала в Ташкенте в таких вот, не очень приспособленных помещениях, на балаханах. И на Жуковской, 54 была такая лесенка, и вот здесь, на Хорезмской, 7.
Ташкент вообще тогда выглядел совсем не так, как сегодня, — огромные эти здания, ухоженные проспекты. Ташкент был тихий, тенистый центр тогда, одноэтажный везде практически. Только некоторые здания немножко возвышались, и обстановка была совсем не такой, какой мы представляем ее сегодня. Трудно восстановить тот, военный, Ташкент, если мы будем пользоваться реалиями современного. Но тем не менее мы стараемся в какой-то степени приблизить наше это время к тому времени удивительному совершенно, героическому времени, о котором одна из замечательных советских поэтесс сказала, что «Ташкент – собрат военных городов-героев», он помогал победе. И вот деятельность таких людей, которые, вообще говоря, были маяками для интеллигенции, маяками для любителей литературы, как Анна Андреевна Ахматова, эта деятельность, я думаю, не в меньшей степени помогала победе над фашизмом, чем, скажем, чисто военная деятельность на фронтах. Тыл, надежный тыл – это самое главное при победе.
Не надо забывать, что в годы Великой Отечественной войны Анна Ахматова была нежелательным элементом для власть имущих, она находилась под постоянным наблюдением и контролем. И вот несколько лет тому назад сюда, в Ташкент, приезжала Анна Генриховна Каминская, воспитанница Анны Ахматовой. Она обратилась в службу Национальной безопасности Республики Узбекистан с просьбой найти документы внешнего наблюдения за Анной Ахматовой в Ташкенте. Что такие документы существовали – совершенно точно известно. Они составлялись и до войны, и во время войны, и после войны, но этих документов найти не удалось.
И вот в этих условиях Анна Андреевна встречает родственную душу. Это был поляк, бывший заключенный ГУЛАГа, а после создания Польской армии генерала Владислава Андерса в Ташкенте он был руководителем пресс-службы этой армии, ротмистр Войска Польского, замечательный художник и поэт Юзеф Чапский. Это был человек Серебряного века. И когда Алексей Толстой, тоже находившийся в эвакуации в Ташкенте, познакомил Анну Андреевну с Юзефом Чапским, они, как говорится, нашли друг друга.
Есть такое стихотворение в сборнике «Луна в зените», в цикле «Луна в зените». И долгие годы любители поэзии Ахматовой не могли идентифицировать, кому это стихотворение посвящено. Считалось, что это стихотворение было написано для Алексея Козловского, ташкентского знакомого, друга Анны Андреевны. Чета Козловских – композитор Алексей Козловский и его жена Галина Лонгиновна, они долго-долго имели связи с Анной Андреевной, переписывались, оставили воспоминания. И вот любители поэзии думали, что это удивительное стихотворение, оно посвящено Козловским. Но, когда были обнаружены рукописи, в рукописях этого стихотворения есть дописанное четверостишие. Это уже был 1959 год. И в этом четверостишии упоминается Варшава. А стихотворение начинается с таких слов: «В ту ночь мы сошли друг от друга с ума. Светила нам только зловещая тьма. Свое бормотали арыки. И Азией пахли гвоздики. И мы проходили сквозь город чужой. Одни под созвездием змея. Взглянуть друг на друга не смея».
Юзеф Чапский. Удивительный человек, который прошел весь военный путь армии генерала Андерса, от Ташкента до Монтекассино в Италии. Эта армия покрыла себя славой в борьбе с фашизмом. И большинство воинов, офицеров и солдат этой армии так и не попали в свою родную Польшу.
Юзеф Чапский прожил свою долгую жизнь во Франции. Он известен как один из лучших представителей польской интеллигенции XX века. Талантливый поэт и художник, старинный аристократ, человек высокого духа. Он в конце жизни даже нарисовал такой модерновый портрет Анны Андреевны Ахматовой.
И это тоже был Ташкент. Может быть, поэтому для Анны Андреевны Ахматовой Ташкент был не только местом, где она отогрелась после ужасных событий, особенно блокады Ленинграда. Ее вывезли из блокадного Ленинграда, это было не очень просто. После ужасных событий того времени, когда она ощутила всю трудность своего существования. Потом это найдет свое отражение в строчках из «Реквиема»: «Эта женщина одна. Эта женщина больна. Муж в могиле, сын в тюрьме. Помолитесь обо мне». А тут, в Ташкенте, ну буквально расцвел в третий раз уже талант Анны Андреевны Ахматовой. Это не случайно. Это было не только такое явление свыше, это было окружение. Это были те люди, которые ценили, любили и помогали великому русскому поэту XX века.
И в связи с этим особенно интересно нам вспоминать Юзефа Чапского. Это был человек с другой стороны. Человек из другого мира. За многие десятилетия Анна Андреевна Ахматова встретила поэта, художника, человека тонкой души, который не был воспитан в удушливой атмосфере сталинской, советской России. И, возможно, это тоже оказало на нее какое-то огромное воздействие. Потому что здесь же рядом находится Ташкентский медицинский институт, его клиники. И Анна Андреевна заболела в Ташкенте. Она вообще чувствовала себя не очень и заболела она тифом.
Есть стихотворение, посвященное этому периоду. Она лежала здесь в клинике, инфекционной клинике Ташкентского медицинского института, и, конечно, наши замечательные врачи ее вылечили. Но она очень боялась, что прервется ее жизнь. Ведь она была единственным свидетелем того удивительного времени, которое в истории русской литературы называется Серебряным веком. И она хотела это запечатлеть в каком-то произведении очень важном. Это и была «Поэма без героя», написанная почти целиком в Ташкенте. И когда мы смотрим на рукописи этой поэмы (она ее доделывала, дописывала еще многие годы), мы видим там такой интересный заголовок «Ташкентское предисловие». И когда ее просили расшифровать реалии этой поэмы, она действительно считала эту поэму одним из главных произведений своей жизни, она отвечала: «Я ничего расшифровывать не буду. Каждый поймет сам».
Это все следствие этих нескольких лет, тяжелых, недостаточных в смысле быта лет, но в то же время жизни великой поэтессы в нашем южном городе, которая создала ей третью волну, я бы сказал, третью волну ее великой популярности среди любителей русской поэзии, русской литературы. И ташкентцы до настоящего времени ценят и помнят это время и эти события, которые позволили еще одной драгоценной гранью показать нам творчество удивительной поэтессы.
* * *
Запись сделана в январе 2018 года.
