В прокат выходит «Середина 90-х» — режиссерский дебют 35-летнего актера Джоны Хилла. Вопреки названию, это не исповедь и не манифест поколения, а нежная драма взросления в любые времена
Лос-Анджелес. На улице — безмятежное солнечное лето. Наигравшись в Nintendo и насмотревшись в зеркало на синяки, полученные в неравной схватке со старшим братом Йэном (раскачанный Лукас Хеджес из «Леди Бёрд»), подросток Стиви (Санни Сулджик) выбирается на улицу, чтобы покататься на велосипеде. Стиви младше брата на пять лет, и, несмотря на регулярные побои, в его отношении к старшему сквозит не только ужас, но и преклонение. Пока Йэна нет дома, Стиви ходит к нему в комнату, как в священную пещеру взрослой жизни, чтобы потягать тяжелые гантели, пощупать драгоценные кроссовки, пробежаться глазами по идеально ровной полке с компакт-дисками (нежное панорамирование по этой музыкальной коллекции дает понять, что автор «Середины 90-х» не лукавит, говоря во всех интервью о том, какую роль играл хип-хоп в его подростковом мире). На хип-хопе замешен и саундтрек фильма, по сути собранный Трентом Резнором и Аттикусом Россом из семплов. Пусть не удивляет внезапное, но очень уместное здесь появление группы Omega, венгерской психоделики из начала 70-х,— эту мелодию Джона Хилл услышал у Канье Уэста.
Для фактурного комика, прославленного вторыми ролями в фильмах Джадда Апатоу, «Середина 90-х» — первый опыт в режиссуре. Сейчас ему тридцать пять, он — «иксер», представитель поколения, застрявшего между теми, кто рос с виниловыми проигрывателями, и теми, кто уже в младшей школе учился набирать текст на компьютере. В середине 90-х он был как раз в возрасте своего героя. Это был последний миг нецифровой эпохи, сейчас уже бесконечно далекой. Зрителям Хилла из «поколения Х», конечно, неловко будет признать свою «допотопность» — кому ж такое понравится? Но за каждой деталью на экране слышны безжалостные шаги спешащего времени: здесь еще коллекционируют бумажные журналы и крутят диски, справляются без интернета и даже без мобильных телефонов. Это эра, расплывшаяся в любительских фото дешевых «мыльниц». «У тебя доска такая старая, что на ней даже динозавра нарисовали»,— говорит один из героев фильма. И эта фраза хорошо описывает ощущение, которое дарит Джона Хилл своим ровесникам.
Хилл довольно тонко чувствует время, но выражается это, к счастью, не только в точности деталей и любовно собранном саундтреке. Режиссер выбирает для фильма олдскульный формат картинки — 4:3,— как у старых телевизоров, задействует 16-миллиметровую пленку, особую оптику и блеклую цветовую гамму, которая напоминает об американских независимых кинохитах конца прошлого века. Тут даже заставка кинокомпании A24 в начале фильма аналоговая: логотип составлен из лежащих на асфальте скейтов. Кажется, что для Хилла это не только эстетический, но и этический выбор: чтобы заставить по-настоящему сопереживать герою, нужно попытаться содрать лак усредненного ретро. Дело тут в свойствах самой картинки: 16-миллиметровое изображение тактильно, уникально своим зерном и случайными пленочными артефактами, не обезличено, как цифровые кинослепки современности, к которым все успели привыкнуть за последние 10 лет. Картинка «Середины 90-х» телесна — просто в силу свойств физического носителя, пленки. И эта телесность очень подходит именно истории взросления, которое, в какое время бы ты ни жил, представляет собой процесс прежде всего биологический.
Полную версию читайте в материале Ъ.
